Форум » Париж. Жилища » Отцы и дети » Ответить
Отцы и дети
Эдуар Бонневиль: Время: ночь на 29 мая, полночь. Место: квартира гражданина Мере в доме на Рю Папильон. Участвуют: Бернар де Вильнев, Анри д'Ольме, Антуан де Мере-старший.
Ответов - 46, стр:
1 2 3 All
Бернар де Вильнев: «Чтоб ты провалился!» - с чувством пожелал де Вильнев экзальтированному депутату. Тратить времени на общение с Мере-младшим больше, чем на не терпящие отлагательства дела роялистов, вандеец не собирался. – «Вашей проклятой революции я от души поставляю только пули. Это моя скромная лепта в великом деле…» - Омлет? – Барон изобразил очередную лучезарную улыбку. Он мог быть весьма обаятельным в общении человеком, но на этот раз каждая любезность представлялась Дюверже насилием над самим собой, и этому насилию ощутимо противились дух и тело. – Это просто превосходно! Если бы омлет появился на столе старого учителя немедленно, Бернару было бы очень трудно удержаться и не напихать его силой в рот Антуану, лишив себя тем самым необходимости выслушивать про победы при Вальми и благо республики. – Мне не менее отрадно, что те, кто нас приютил, такие же добрые патриоты, - провозгласил де Вильнев, пылко протягивая руку Маре-младшему и отчаянно сожалея, что пожимает депутату ладонь, а не как следует сжимает горло. – У нас в провинции приходится быть осторожнее. Далеко не все принимают республику с чистым сердцем. «То ли в провинции люди умнее, то ли в Париже сосредоточились выродки со всей страны».
Эдуар Бонневиль: Несмотря на недурно, по его мнению, разыгрываемый спектакль с патриотической ажитацией в главной роли, Мере-старший решил прервать эту изощренную пытку, которой его сероглазый постоялец подвергал себя с достойным восхищения мужеством. - Молодые люди, пощадите старика! - взмолился он, вскидывая руки. - Давайте поговорим о более прозаичных вещах, мне они много понятнее. К примеру, о погоде в Париже... Погода в Париже, но не та, которая проявляется в ярком солнце или дожде с ветром, была главной темой и предстоящего разговора, ради которого Антуан заявился под родительский кров. Но не заводить же беседы политической важности при посторонних, пускай и казавшихся вполне благонадежными. Максимиллиан и Жак-Рене предупреждали своих соратников о том, что жирондисты хитры и беспринципны и могут принимать любое обличье. - Отец, позвольте вас на пару слов... Простите, граждане, - лучезарно улыбнулся он постояльцам, становясь похожим на беззаботного бледного купидона с картины какого-нибудь старорежимного ретрограда-академика, - небольшие семейные тайны, если позволите... Смиренно вздохнув, учитель последовал за сыном в соседнюю комнату, где обычно принимал своих учеников. - Что случилось, Антуан? Депутат заговорил, лишь когда дверь оказалась плотно прикрыта. При этом он не принимал в расчет того примечательного факта, что перегородки, возведенные в квартире на скорую руку прежним владельцем, были недостаточно тонкими, чтобы охранить тайны якобинского мироздания от любопытствующих даже с самым посредственным слухом. - В ближайшие пять дней постарайтесь не покидать квартиры, - быстро зашептал он, - особенно в первых числах июня. Возможны беспорядки... - Но что... - попытался было удивиться Мере-старший, но тут же был прерван своим отпрыском. - Послушайте меня, отец, и поверьте, то, что я вас говорю сейчас, не должно покидать пределов одного из кабинетов Тюильри. Но я не хочу, чтобы вы пострадали. - Антуан... - Отец, никаких вопросов! Это очень, крайне серьезно. Старику ничего не оставалось, кроме как беспомощно развести руками. - Хорошо, как скажешь... А ты? Тебе ничего не грозит? - обеспокоился он. - Нет. Обо всем мы поговорим позже, а сейчас дайте слово, что не выйдете из дома в эти дни. - Да, да... Снова тайны, снова загадки, но что месье де Мере мог поделать со стихией, в которую обратился его собственный сын... - Прекрасно! А теперь вернемся к нашим гостям...
Бернар де Вильнев: При упоминании семейных таен роялисты иронично переглянулись. Де Вильнев готов был уже вслух обрадоваться, что гражданин депутат ненадолго оставил их в покое, но звук голосов, доносящийся из-за тонкой перегородки, напомнил ему, что молчание остается на вес золота. В повисшей в комнате тишине обрывки разговора Антуана с отцом вызвали у вандейца интерес много больший, чем беседы о поставках в республиканскую армию. Сделав пару беззвучных шагов, Дюверже остановился у самой стены, прислушиваясь. В Париже готовятся беспорядки. Как будто недавних было мало! Это большой секрет, корни которого тянутся из Тюильри. Барон вспомнил бойню в Тюильри в девяносто втором и помрачнел. Может ли в Париже стать еще хуже, чем есть сейчас? Никогда нельзя зарекаться, черт возьми. Особенно если принять во внимание желание жирондистов начать переговоры с роялистами, в том числе и с вождями Вандеи. Чуют, видно, что сидят на пороховой бочке, и фитиль ее уже подожжен… Однако если со сторонниками Бриссо, если верить де Басси, договориться возможно, то с коммуной делать это просто бессмысленно. Да и королева… Нельзя забывать, что бесчинствующая толпа в любой момент может потребовать ее голову. Коротким кивком Бернар сделал знак д’Ольме уходить. Что бы ни планировали патриоты, хорошего от них ждать не приходится, и обещанные «беспорядки» начнутся буквально через пару дней. А значит, и им самим стоит поспешить со своими планами прежде, чем их спутает очередной мятеж.
Эдуар Бонневиль: Если бы младший Мере не положил конец собственным откровениям так же решительно, как и начал изливать их на бедную голову престарелого родителя, доверительную беседу пришлось бы прервать по причине снисхождения, а вернее, восхождения в квартиру манны небесной, роль которой выполнял небогатый, но вполне аппетитный завтрак, красовавшийся на подносе в руках мадам Корбю. - А где гражданин Лефевр? - как ни в чем не бывало поинтересовался Антуан, заметив отсутствие второго роялиста. - Гражданин Оливье, зовите своего товарища, иначе все остынет. Поведя тонким с горбинкой носом, депутат невольно облизнулся. Его собственная трапеза совершалась наспех, да и завтраком два куска хлеба с кофе назвать было сложно - только в подражание аскетичным Сен-Жюсту и Неподкупному. Шевалье де Мере страдальчески глянул на Бернара. То, что поведал ему сын, вызвало бы тревогу, даже не приведи Эдуар своих друзей в его скромное жилище. Появление же молодых людей отчего-то связалось в глазах учителя с предстоящими беспорядками на столичных улицах, и хотя он старался не подавать виду, будто что-то вывело его из равновесия, беспокойство то и дело предательски проявлялось в подрагивании старческих пальцев. - Садитесь, садитесь, я позову Лефевра. Он в комнате, месье Оливье?
Анри д'Ольме: «Гражданина Лефевра» уже не было не только в комнате, но и в доме. Излияния молодого депутата до такой степени наскучили роялисту, что разрешением уйти он воспользовался с немалой скоростью, мысленно посочувствовав Бернару, вынужденному оставаться в теплой и дружественной компании. При здравом размышлении, не стоило являться к Алому Первоцвету лично; куда лучше было бы отправить ему записку и назначить встречу где-нибудь в нейтральном месте… Скажем, в церкви. Почему бы нет?..
Бернар де Вильнев: – Лефевр? Он уже ушел, - разочаровал Мере де Вильнев. Он бы и сам не прочь был оказаться сейчас на месте Анри, сменив грядущий завтрак с республиканцем на свежий воздух утреннего Парижа натощак. – Дела, к сожалению. Провинциалов ноги кормят, - коротко усмехнулся вандеец, усаживаясь за стол вместе с хозяином дома и его нетерпеливо поглядывающим на горячий завтрак сыном. Бернар равнодушно ковырнул вилкой омлет, за который оголодавший санкюлот сутки напролет готов был горланить свою Марсельезу. Вкуса еды он не чувствовал; мысли барона были уже далеко от этого стола и этого дома, в салоне мадам Флер-Сите, где его дожидалась мадемуазель де Людр. Уговорить Матильду сопровождать мадам де Ларош-Эймон в Англию… Это будет непросто, но сделать это жизненно необходимо. Девушка все заметнее становилась обузой, и если сам де Вильнев уже успел к ней привыкнуть, то в глазах де Басси он несколько раз замечал недоумение, а ссориться со столичными роялистами вандейскому эмиссару было глупо и опасно. … - Благодарю… За омлет, и за беседу. Гостеприимные хозяева – большая редкость в наши дни. Гражданин Мере, если твое обещание все еще в силе, мы вернемся к нашему разговору позднее. Быть может, сегодня вечером? Сейчас у меня назначено несколько встреч, да и ты сам, я уверен, по горло в делах. Не зависимо от ответа республиканца, Бернар был настроен уходить, и задержать его в этом намерении могла разве что национальная гвардия, но никак не красноречие одного отдельно взятого депутата Конвента.
полная версия страницы