Форум » Париж. Город » "Все дороги ведут в Рим", 27 мая, около полудня » Ответить
"Все дороги ведут в Рим", 27 мая, около полудня
Бернар де Вильнев: Время: 27 мая, около полудня Место: салон "Флер де Сите" на улице Ферронери Участвуют: Лютеция Флер-Сите, Бернар де Вильнев, Эмильен де Басси, Эдуар Бонневиль, Шарлотта де Монтерей
Бернар де Вильнев: - Да, разумеется, позже. На лице де Вильнева мелькнуло легкое разочарование. Не смотря на то, что он сам первый выразил сомнения в возможности немедленного разговора по душам с Мари Жерар, не в характере барона было откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Однако спорить с хозяйкой салона он не стал, тем более, что беседа перескочила а тему не менее интересную. Вандеец не сразу сообразил, каких «работодателей» вскользь упоминает Лютеция, но намек женщины был настолько прозрачен, что догадаться, о чем и о ком речь, не составляло большого труда. Мадам Флер-Сите работает на республиканцев? Неужели на КОБ? Дьявольщина, склонности к опасной вдвойне «двойной игре» он никак не мог предположить в этой хрупкой и изящной женщине. Ведь она ежедневно и ежечасно рискует головой, отвага, удивительная порой даже для мужчины. Героизм человеческий, какова бы ни была его природа, всегда вызывал уважение у Дюверже, и в ту минуту он испытал запоздалый укол совести за вчерашнюю склонность к иронии в разговоре с Лютецией. «Даже если она помогает нам за деньги, деньги тут не главное, потому что не мы одни согласны их платить». На ум Бернару немедленно пришло имя, увиденное им вчера в пресловутом журнале посетителей салона. И вызвавшее к жизни «гражданина Оливье». – Простите за неуместный вопрос, сударыня. Раз уж речь зашла о «работодателях». Месье Рено не один ли из них. Он часто к вам заходит?
Лютеция Флёр-Сите: - Да, -ответила Лютеция на ходу,ведя гостей в свой собственный "уголок",- Альбер Рено. Сам заходит не так уж часто, но, могу вас заверить, его "глаза и уши" повсюду. Флёр-Сите открыла одну из дверей и мужчины оказались в просторной, уютной комнате с видом на сад. В воздухе витал запах цветов и фруктов, а где-то у открытого окна щебетала канарейка. Лютеция подошла и прекрыла окно, хотя день и выдался довольно душный. -Опасайтесь его,- сама не зная почему добавила женщина. На чьей она всё таки стороне? Похоже Лютеция запуталась окончательно и бесповоротно. - Ну так что ж? Так вы голодны, граждане? - повторила владелица салона свой вопрос, стараясь уйти от разговора о "работодателях".
Эмильен де Басси: Упоминание о Рено (а это имя примелькалось де Басси настолько, что позабыть его было затруднительно), вынудило Эмильена мигом выбросить из головы приятные мысли о возможности по-человечески перекусить. – Какое еще Рено? – недоуменно переспросил граф. – Комиссар Рено? Вы хотите сказать, что пользуетесь документами не просто реального комиссара КОБа, но и живого комиссара? Боже правый, вы сумасшедший, Оливье, мне нужно было сразу об этом догадаться! Вы представляете, что бы со всеми нами сделали эти мерзавцы из национальной гвардии, будь они знакомы с настоящим комиссаром?! Да мы даже до Консьержи бы не дожили, нас бы поставили к стенке прямо на месте, возле дома. От возмущения, де Басси по привычке заходил кругами по комнате, пытаясь привести мысли в порядок. – Черт побери, даже если мы улизнули, эти оборванцы должны будут как-то отчитаться о происшествии своему начальству. Что они ему скажут?! Одно слово, ну и история! Мадам, нет ли у вас коньяка? – возбуждено сверкнул глазами Эмильен. - Говорят, помогает в медицинских целях и для успокоения…. эээ… мятущегося духа.
Бернар де Вильнев: – Не дергайтесь, Басси. Вас и так собирались шлепнуть у стеночки, - Дюверже пожал плечами с таким видом, словно речь шла о не заслуживающих внимания пустяках. – Если бы я не убедил сержанта в том, что он срывает важную операцию Комитета Общественной Безопасности. Я даже расписку ему написал. От имени Рено, разумеется. Представляю физиономию Альбера… Вандеец покосился на Лютецию, которая тактично наблюдала за разговором своих гостей, не вмешиваясь, но и не упуская ни слова. – Сударыня, я просто вынужден присоединиться к просьбе гражданина Басси. Коньяк – спасение контрреволюционера. Будем считать, что выпивка сегодня за счет ваших «работодателей». Насмешливо-безмятежный голос мало вязался с тревогой, поселившийся в глубине потемневшего взгляда. В эту минуту Бернар представлял себе не только физиономию Альбера, но возможный действия своего бывшего сослуживца. Узнав о деяниях своего альтерэго, Рено не сможет не сообразить, кто с таким нахальством воспользовался его именем. Значит, документы нужно поменять, и как можно скорее. Иначе однажды этот комиссарский мандат может дорого ему обойтись. И Лютеция более чем права. – Предупрежден, значит вооружен, мадам. Впредь я буду осторожен, не сомневайтесь.
Лютеция Флёр-Сите: Лютеция слушала, но при этом тихонько шипела и, наконец не выдержав, заметила: - Если будете так громко себя вести, то к стеночке вас поставят раньше, чем вы думаете!-глаза Флёр-Сите нехорошо засверкали,- Особенно это касается вас,сударь.- женщина бросила выразительный взгляд на "гражданина Басси". И она на всякий случай совсем закрыла окно, затем прошлась в соседнюю комнату да так тихо, что если бы мужчины в данную минуту на неё не смотрели,то и не заметили бы как она исчезла и появилась. Вернулась Лютеция с графинчиком, в обьятиях которого таяла жгучая жидкость, и двумя бокалами. Разлив коньяк и вручив его мужчинам с неизменно ироничным видом, предложив сесьть, Лютеция продолжила разговор. - Да здесь многое за счёт "работодателей", господа,-сказала она полушёпотом, - Вот мой ресторан к примеру... Флёр-Сите хотела добавить к своим словам ещё кое-что, но сочла это в данном обществе неуместным. Её щекотливые шуточки лучше оставить до лучших времен... - Значит вы, назвались Альбером?- Флёр-Сите криво усмехнулась,но уже через мгновение взглянула на роялистов совершенно серьёзно, - Впредь-то вы будете осторожны, гражданин Оливье,- насмешливо пропела она, - но вот этого "впредь" может и не быть. Он быстро всё узнает, ручаюсь и вам, нужно быстро с этим что-то делать...
Бернар де Вильнев: - Конечно, узнают, такие вещи не скроешь. Однако документы республиканского комиссара – слишком удобная штука, чтобы я отказался от подобного шанса. Они скрасили мне всю дорогу из Сомюра в Париж. Хм… Приняв к сведению предупреждение мадам Флер-Сите, Бернар теперь говорил тише, но все так же насмешливо. Словно надеясь, что легкомысленность тона компенсирует серьезность ситуации. – Но вот то, что сам Альбер уже в Париже - для меня большая новость. Быстро он управился. Трудно было сказать, испытывает ли барон в эту минуту уважение к жизнелюбию и проворству Рено, которого он оставил в Вандее довольно беспомощным и в весьма незавидной ситуации. Или сетует на свое не всегда уместное милосердие. – Надеюсь, он хотя бы хромает. А на счет новых документов, думаю, мне придется положиться на милость гражданина Басси. Что-нибудь невинное, Эмильен. Но только не крестьянин или местный санкюлот, ваш покорный слуга не похож ни на того, ни на другого.
Эмильен де Басси: – Хромает? – Задумчиво повторил граф, разливая коньяк. Лютеция принесла только два бокала, в корне лишив де Басси возможности предложить ей выпить с ними «за успех правого дела», но на этот раз Эмильен был слишком увлечен откровениями вандейского гостя, чтобы счесть этот нюанс подозрительным. – И на бегу теряет мандаты? По-моему вашим повстанцам стоит больше практиковаться в стрельбе… Де Басси ужасно хотелось знать, что там за история с Рено приключилась у барона, уж в больно фамильярном ключе тот поминает «Альбера». Но захочет ли Дюверже откровенничать? – Вопрос с новыми документами мы решим, не беспокойтесь. И для вас, для вашей дамы, кстати, где она сейчас? Вы ведь, кажется, собирались привести ее сюда, в салон. Мысленно Эмильен готовил себя к упрекам. Да, подполью известно, разумеется, что Лютеция работает на КОБ. И все равно именно заведение мадам Флер-Сите рекомендовали де Вильневу, как подходящее убежище для приехавшей с ним девушки. Но барон должен понимать, что абсолютно безопасных мест в Париже сейчас не существует. И порой, чем ближе к врагам, тем спокойнее. – Надеюсь, вы еще не разочаровались в гостеприимстве мадам?
Лютеция Флёр-Сите: - Да, я уж совсем забыла,- заметила владелица салона,вставая, чтобы покормить птицу в клетке, -вы, месье Оливье, привели вместо одной девушки другую. Может и правда разочаровались,- улыбнулась Лютеция,- и передумали? Хитрая женщина задавала свой вопрос лишь для того, чтобы убедиться,хотя уже знала, что деваться роялистам некуда - её салон безопаснее, чем можно было подумать... Во всяком случае пока. -Вам следовало бы поторопиться,- Флёр-Сите вернулась к мужчинам,садясь в одно из кресел - мало ли что... Больше всего, однако, сейчас она больше бы хотела услышать о комиссаре, Лютеция не задавала вопросов, но всё, о чём говорили гости было ей крайне интересно. Похоже "гражданин Оливье" знал о Рено не по наслышке. - Впрочем,я вижу вам об Альбере и говорить не нужно. - женщина с любопытством взглянула на Вильнева,- Старые счёты?
Бернар де Вильнев: - Мы служили вместе. В королевской кавалерии, - скривившись, пояснил де Вильнев. Эту историю он не особо жаловал, поэтому скрашивать ее пришлось терпким привкусом коньяка из бокала, предусмотрительно протянутого барону Эмильеном. - В восемьдесят восьмом я производил его в сержанты, в девяностом он арестовывал офицеров, в том числе и меня, как «подозрительных». Нас едва не расстреляли сгоряча, но вовремя вышел очередной декрет. Выяснилось, что в армии уже некому толком воевать… Какие счеты, мадам? Никаких счетов. Никто никому ничего не должен, кроме Франции. Дюверже опустился в кресло напротив Лютеции, предоставляя де Басси возможность разгуливать по комнате в одиночестве. Насколько Бернар успел уяснить еще во время их общения на улице Турнон, привычка эта помогала его новому знакомцу размышлять. – Я бы привел Матильду к вам еще вчера, - заверил он хозяйку салона, - если бы вот этот гражданин не вынудил меня провести ночь в подвале его дома. Дурацкая осторожность, она нам всем едва жизни не стоила. Кстати, мон ами, ваши доверенные люди подтвердили мою личность, или я все еще под подозрением? На что я могу рассчитывать в Париже, на какую помощь и от кого?
Эмильен де Басси: - С моей стороны на любую. Но, принимая во внимание ваши планы, моей помощи явно будет недостаточно. Де Басси, перестав на время мерить шагами расстояние «от окна до канарейки», многозначительно остановился как раз напротив вандейца. – Я говорил вам, что жирондисты сейчас ищут встречи не только с роялистами в Париже, они заинтересованы в контактах с вашим генеральным штабом. И я не понимаю, отчего вы упорствуете, Оливье. Голос Эмильена едва заметно иронично дрогнул, когда он произносил это вымышленно-обиходное имя, которым де Вильневу взбрело в голову себя назвать. - Не все члены Конвента – отпетые мерзавцы, некоторые даже голосовали против казни короля. Например депутат Ланжюине, он, между прочим ваш соотечественник. У сторонников Бриссо и сейчас немало власти. А если мы объединим усилия, то свободы королеве и дофину можно будет добиться на высшем уровне законодательным путем. Не находите, что это лучше, чем столь ненадежные вещи, как подкуп или похищение? Соглашайтесь, черт возьми, и через пару дней я организую вам встречу… Да хоть тут же, во «Флер де Сите».
Лютеция Флёр-Сите: Личность одного из новых знакомых всё больше открывалась: дворянин - безусловно, благороден - и это Лютеция заметила, к тому же, как стало известно, офицер...бывший...Всё-то теперь "бывшее". Кое-что удалось узнать и о комиссаре КОБа, чья личность долгое врямя была для неё скрыта. Сейчас Флёр-Сите вполне устраивало быть больше слушательницей, чем активной участницей разговора, к тому же речь шла о вещах весьма занимательных - вызволении из лап революционеров королевы и дофина. Лютеция была довольна, потому, как раз граждане контрреволюционеры в своём разговоре подошли к теме щекотливой,значит она ни только не подозрительна,но и умеет создать нужную обстановку. Ничего нового пока,но... Поэтому, даже когда "гражданин Басси" встал напротив Вильнева, а значит и напротив неё, только другой стороной своего тела, Лютеция с добродушностью нагретого на солнце кота стала лицезреть его спину. - Эге, господа, вы про меня не забыли?- промурлыкала Флёр-Сите из-за роялистской спины,- С кем это вы собираетесь устроить у меня встречу? С жирондистами? Вот это уже касалось лично её. Какое ей дело до королевы и дофина?...Или она правда задумала играть в революционерку и если услышит что-нибудь интересное не только для себя самой, нашептать об этом КОБу?... Что-то неладное творилось в душе женщины, которую так часто называли душонкой... Что-то неладное.... Лютеция сильно закашлялась, судорожно сжала ручки кресел и, задыхаясь, но стараясь не обращать на это внимание мужчин, встала и подошла к окну, чтобы открыть путь свежему воздуху. Гадкая липкость вновь схватила за горло и грудь, и Флёр-Сите в панике старалась прийти в себя, остановить приступ. Она украдкой взглянула на платок - нет крови пока не видно... Ничего, сейчас пройдёт..сейчас... Ну вот уже и легче...
Бернар де Вильнев: – Вы слишком легко прощаете врагов, - нахмурился де Вильнев, понимая, что собеседник во многом прав и жизнь королевы и наследника престола стоит взаимных уступок. Но куда девать чувство брезгливости при мысли о необходимости договариваться с людьми, которых презираешь. Ланжюине, кто такой Ланжюине? Соотечественник? Ну, конечно, бретонский адвокатишка, уж продажнее их никого и не придумаешь. Родина, нация, республика, оптом и врозницу…. - Но, впрочем, будь по-вашему, я с ним встречусь. В глазах бретонца читалось отвращение к собственной будущей роли, но он знал, когда соглашался на ту поездку, что поручение генерального штаба ему предстоит выполнять любой ценой. – Где угодно, и даже тут. Это будет забавно, за одним столиком обедают комиссары, за другим роялисты. Если вы считаете, что это безопасно для мадам… Мадам? Де Басси сделал шаг в сторону, и теперь Дюверже видно было, что Флер-Сите в кресле, где она совсем недавно нежилась на солнце, отчего-то не оказалось. Женщина стояла у окна, и плечи ее как-то подозрительно вздрагивали. – Обождите с делами, Эмильен. Лютеция, с вами все в порядке? Вскочив с места, мужчина в полшага оказался рядом со вцепившейся в подоконник женщиной. – Вам дурно? Душно? Сильная рука легко распахнула раму, прикрытую самой хозяйкой несколько минут назад в надежде, что ни одно опасное слово не покинет, даже случайно, пределы этой комнаты. И в лицо им тут же упруго ударил сухой порыв ветра поздней городской весны.
Эмильен де Басси: – Какое неожиданное благоразумие. Неужели от коньяка? – взялся было язвить де Басси. И замолчал, проследив взглядом стремительное перемещение вандейца из кресла к окну. – Сдается мне, не только нам тесное общение с народом не пошло на пользу, - вздохнул он, принимая недомогание (или что у нее там) Лютеции за последствия того самого «едва ноги унесла», о котором женщина обмолвилась в разговоре о погроме. – Дела обождут, конечно же. Сударыня, если наше присутствие вас каким-либо образом стесняет, скажите, и мы немедленно покинем ваш салон. Или, может, послать за доктором? Гражданин Оливье не так давно уверял меня, что него в Париже имеется знакомый врач. Что с вами приключилось днем? Тем временем птичка в клетке, почувствовав теплое дуновение ветра, разразилась радостной трелью, словно напоминая людям в комнате простую истину «все наши беды быстротечны».
Лютеция Флёр-Сите: Держа руку на груди, всё больше бледнеющая женщина медленно сползла на пол у ног вандейца, но кашель, так внезапно её одолевший постепенно стал вновь затухать. Лютеция подумала, что хорошо было бы сейчас випить этого противного напитка, который смог облегчить её муки в первый раз. Однако ей меньше всего хотелось бы привлекать к себе внимание своим недугом. Флёр-Сите почувствовала неописуемую ярость из-за этого приступа,мешающего ей быть внимательной слушательницей и прервавшего разговр, который мог быть для неё полезным. Глубоко вздохнув, владелица салона откинула назад рыжие пряди, вздохнула ещё раз и заговорила сдавленным, слабым голосом, но совершенно уверенно. - Со мной всё в порядке. Видимо, это просто проказы духоты,-соврала она,- За доктором посылать не надо, - Лютеция уже чуть было не забыла, что внизу её ожидает Бонневиль,- а поговорить спокойнее, чем у меня вам врятли где-то ещё удастся. К тому же, - она криво усмехнулась,- если бы вы, сударь, меня стесняли, я бы сообщила об этом немедленно. Ей просто необходимо было вернуть ту относительно безмятежную обстановку, которая была до этого, убедить роялистов, что они могут разговаривать дальше и не обращать на неё внимания. - А сегодня я как раз познакомилась с одним врачом. Занятный человек...Доктор Бонневиль,- Лютеция с усилием попыталась встать и при этом говорить как обычно легко и весело,- Господин Оливье...эм..гражданин,-поправила себя женщина, у неё язык не поворачивался назвать этих людей гражданами,если только в насмешку,-помогите,пожалуйста,встать...-попросила Лютеция, протянув мужчине руку.
Бернар де Вильнев: – Давайте вернем вас в кресло, мадам, - протянутая Лютецией ладонь, казалось, просвечивала на весу истонченной восковой бледностью, и де Вильнев, испугавшись подобной хрупкости, наклонился и осторожно подхватил женщину под локоть, а не за запястье, как ему было предложено. Помогая даме сначала подняться, а потом снова присесть в широкое, обитое светлым гобеленом кресло. – В вашем состоянии это лучший выход. Наигранная веселость женщины в сочетании с физической слабостью вряд ли могла кого-то обмануть, и мужчины тревожно переглянулись. – Доктор Бонневиль, вы сказали? – Дюверже удивленно приподнял бровь, заслышав знакомое имя. – И этого господина… то есть гражданина, - Бернар невольно усмехнулся, оценив, как синхронно все они путаются в предписанных республиках обращениях, - Зовут не Эдуаром ли?
Эмильен де Басси: - Еще один знакомый? – В свою очередь удивился де Басси, наливая их стоящего на круглом столике у окна графина… на этот раз не коньяк, а обычную воду, и любезно подавая стакан Лютеции. Женщина уже не кашляла, но суд по тому, с каким трудом ей давалось дыхание, вода не помешает. – В таком случае я умываю руки. У вас, Оливье, похоже, знакомых в Париже больше, чем у меня людей. Комиссары, врачи. Кто еще? Не хватает какой-нибудь театральной примы, гражданина Сансона и гражданина Робеспьера. Оставив даму и стакан на попечении вандейца, Эмильен на всякий случай приоткрыл еще и дверь. Бог с ней, с конспирацией, они с де Вильневом закончат разговор в другой раз. Подхваченные порывом сквозняка, легкие гардины на окнах затрепетали, уподобляясь крыльям какой-то диковинной бабочки. – Ну теперь уж точно никакой духоты.
Лютеция Флёр-Сите: Принимая из рук "гражданина Басси" стакан с водой и благодаря обоих мужчин за помощь, Лютеция, слабо улыбнувшись, ответила Вильневу: - Да Эдуар... Эдуар Бонневиль,- похоже было, что доктор был не только её знакомым,-Вы его знаете? Лёгкие рыжие пряди затрепетали на сковзняке, а из-под взлетевших гардин стремительно ворвались в комнату лучи уже жаркого майского солнца, от чего волосы женщины засияли золотом. Лютеция бросила нарочито хмурый взгляд на чрезвычайно подвижного и, казалось, всем недовольного, роялиста де Басси. Складывалось впечатление, что этому человеку свойственно бросаться из одной крайности в другую, а так же Флёр-Сите увидела в нём склонность к волнениям и истерикам. - Да сядьте уже в конце концов, - к хозяйке салона вернулась привычная тихая певучесть голоса, правда в паре звуков можно было различить диссонас и еле заметный хрип,- и закройте дверь. Не нужно. Со мной, право слово, всё в порядке,- Лютеция выпрямилась в кресле и улыбнулась гостю, как если бы ничего не случилось. -Мне всё время кажется, что вы чем-то недовольны или обеспокоины... Неужели принесенное мной "лекарство", - женщина бросила выразительный взгляд на графин с коньяком, - действует на вас совсем иначе, нежели как средство успокаивающее?
Шарлотта де Монтерей: Служанка мадам Флер-Сите, принявшая на себя заботу о «Мари Жерар», явно разрывалась между извечным женским желанием поболтать и въевшейся в кости парижан осторожностью и нашла выход в непрерывной череде вопросов. Что такое с Мари случилось, да кто она такая, да откуда она знает мадам, да что за работу ей мадам обещала. Наученная горьким опытом, Мари не спешила откровенничать, но совсем не отвечать было невозможно. К счастью, служанку, мадемуазель то бишь гражданку Терезу, история жизни Мари не интересовала, а важно ей было лишь, не будет ли та ей соперницей. Тихая и даже неуклюжая девушка явно не подходила на роль горничной блистательной мадам Флер-Сите, и к концу переодевания Тереза оттаяла настолько, что даже одолжила новой служанке свой старый капор, только чуть-чуть прожженный сбоку. Спускаясь вниз по лестнице, Мари перевязала кружевные ленты, превращая созданное Терезой кокетливое белое облако в аккуратный бант, который нетрудно было запихнуть под капор, еще раз поправила тщательно (у ней самой бы так ни за что не получилось!) выглаженное платье и, встретившись взглядом с месье Руа, все еще не оставлявшим свой пост у выхода, залилась краской. – В гостиной, ммм… дитя мое. – Почтенный дворецкий (а как еще называть?) явно не знал, как обращаться к девушке в капоре, с кем бы она ни пришла. – Вниз по коридору, последняя дверь направо. Если бы ресторан не был набит голодными и жаждущими, Ривье несомненно передал бы Терезе пожелание мадам Флер-Сите насчет новой девушки, но во время обеда ему было не до того. Посему Мари осталась в неведении о предназначенной для нее комнате и, подходя к нужной двери, мысленно перебирала в уме несколько разных способов спросить, что же ей теперь делать. Однако, не успела она дойти до указанной ей двери, как та приоткрылась, и Мари застыла посреди коридора, привычно прижав к губам ладонь, чтобы подавить невольный вздох испуга.
Эмильен де Басси: – Напрасно иронизируете, мадам, - поморщился граф, вновь принимая наносное легкомыслие Лютеции за чистую монету, и вновь внутренне протестуя: «ох уж эти женщины, как у них все просто». - Если бы все наши сложности и неприятности пусть не решались, но хотя бы излечивались хорошим коньяком, ах, как легко было бы жить на свете. Но, увы, так дешево отделаться обычно не получается. Мужчина покосился на дверь, но поскольку просьбы «сесть наконец» и «закрыть дверь» показались ему взаимоисключающими, де Басси предпочел выбрать из двух одну, и первая оказалась ему более по нраву. – Это тот самый Эдуар Бонневиль, как я понимаю, с которым вы собирались познакомить меня? – кресло едва слышно скрипнуло под тяжестью опустившегося в него человека, и Эмильен вновь потянулся к бокалу с коньяком. На это раз он не спешил сделать глоток, предпочитая по традиции сначала согреть напиток теплом ладони. – Занятное совпадение.
Бернар де Вильнев: – Похоже, что тот самый. Если не однофамилец, вроде нас с Рено, - не удержался от легкой издевки над самим собой и своими «высокими отношениями» с республиканским комиссаром барон. Еще один быстрый взгляд в лицо Лютеции (кажется, ей лучше. Определенно лучше, и голос больше не срывается на хрип, и улыбка почти не кажется вымученной), и Дюверже предпочел последовать примеру Эмильена и опуститься в кресло. – Право, Басси, вы опять попали в точку. С гражданином Робеспьером я, разумеется, не знаком, а вот с театральной примой… Познакомился по дороге от Нантера до Парижа. Леди Блекней, французская актриса, что умудрилась выскочить замуж за английского баронета, но продолжает болеть сценой. Конвент пригласил ее сыграть роль в какой-то грядущей праздничной постановке… Как знакомо, пир во время чумы. Голос Бернара сделался отстранено-ровным, безжизненным, свидетельствуя о далеко не добрых чувствах, что вандеец испытывает по поводу темы разговора. - Когда эти мерзавцы украшают гирляндами из роз гильотину, кровь в жилах стынет… Ладно, это просто к слову… Праздник пройдет где-то в середине лета. И я дорого бы дал за то, чтобы его испортить. Точную дату и подробности постановки я договорился уточнить у дамы. Если вдруг это… нам понадобится.
полная версия страницы