Форум » Париж. Город » "Театр двух актёров", 26 мая, после полудня » Ответить
"Театр двух актёров", 26 мая, после полудня
Лютеция Флёр-Сите: Действующие лица: Донасьен Сад, судья Лютеция Флёр-Сите, владелица салона. Место действия: Салон "Флёр де Сите"
Ответов - 49, стр:
1 2 3 All
Лютеция Флёр-Сите: Время шло, гости приходили и уходили, порою некоторые удивлялись, что встречает и провожает их сегодня всегда управляющий,другие, заглядывая в ресторан, ревниво отмечали, что хозяйка салона всё время кем-то занята, но не ими... Казалось, сидящая прямо и одновременно свободно, женщина, чьи маленькие ножки, стуча каблучками, обычно порхали по всему салону, нигде не останавливаясь надолго, решила сегодня облюбовать один и тот же столик в ресторане. "Видимо, какие-то очень и очень важные люди приходят к нашей кумушке!"-думали многие. А Лютеция, молча, не прерывая, выслушала гостя-дворянина, временами её левая бровь подскакивала, а в след за ней подрагивали и уголки губ. -Когда я говорила об опасности, - наконец ответила Флёр-Сите, склонив, почти устало, голову на бледную руку,-я имела ввиду, что прежде всего она может угрожать той особе, за которую вы просите, сударь. Лютеция и сама не заметила, как перешла от одного обращения к другому. -А меня..вынуждать рисковать,-женщина полувяло, полуиронично слегка махнула рукой и еле слышно фыркнула, - Смею вас заверить, риск мне знаком... Жизнь вообще рискованное предприятие... На лбу владелицы салона промелькнула складочка, которая имеет свойство появляться обычно, когда люди что-то вспоминают или о чём-то думают. -Подвернула ногу? Мадмуазель или... мадам необходим будет врач?... Так...ммм... В левом крыле здания есть неплохая комната, не очень подходящая для девушки такого происхождения, но зато там наиболее тихо и есть свой ход, ведущий в глухую часть сада... Да и выбирать-то особо не приходится, так ведь, месье?
Бернар де Вильнев: - В таком случае мадемуазель, которую я прошу вас приютить, чем-то сродни вам, мадам. Риск ее не пугает, иначе она не оказалась бы в Париже вместе со мной. Бернар надеялся, что раз уж разговор зашел о комнате, согласие хозяйки на само появление Матильды в ее доме уже получено. И внутреннее напряжение, проглядывающее до этого в скупых движениях бретонца, постепенно пошло на убыль. – Надеюсь, врач не понадобится. У врача мы уже побывали. А в остальном вы правы, выбирать не приходится. Любая комната покажется подходящей для «девушки такого происхождения»… Голос мужчины дрогнул, пробуя на вкус данное Лютецией определение статуса мадемуазель де Людр. - …По сравнению с компанией вдовы Гильотен, - закончил он непривычно глухо, вспоминая с неприятной ясностью утреннюю поездку через площадь Революции. – Впрочем, мне показалось, что сейчас соблюдать осторожность не помешает девушкам любого происхождения. И не только девушкам. Salus populi summa lex. Dura lex, sed lex. * Дюверже поморщился, иронизируя над уродливой трансформацией поучений римских философов в деяния нынишних патриотов. И пожав плечами добавил: - Я вам очень признателен за понимание. Это многого стоит в наши дни. * Благо народа есть высший закон. Закон суров, но справедлив.
Лютеция Флёр-Сите: В глазах Лютеции на мгновение, другое исчезла ироничная искра, и собеседник, если бы он был чуток, в чём мы позволим себе не сомневаться, мог заметить, как за жёлтым блеском показалась чайная теплота, на этот раз вполне искренняя. Губы женщины дрогнули, и она проговорила ещё тише обычного,но так, чтобы гость смог её слышать. - И всё же я советую вам быть ещё осторожнее, сударь, - непроизвольно Флёр-Сите подалась вперёд, но остановила себя, дабы не вызвать подозрений, - Вам довелось лицезреть "вдову" только со стороны, но когда сверху на вас смотрит её оскал, я вас уверяю,это ни с чем не сравнимые ощущения. В памяти Лютеции промелькнул ужасающий звук падающего лезвия, и по телу бывшей жены аристократа волной пробежала незаметная дрожь. - Что ж...- хозяйка салона вновь ухмыльнулась, на этот раз ухмылка была вызвана мыслью о том, что, вероятно, смелая мадмуазель де Людр влюблена в этого человека, раз последовала за ним, рискуя жизнью,- Я согласна приютить мадмуазель, но само собой, не за просто так. Необходимо договориться о цене... Лютеция внимательно взглянула на де Вильнева. - Условия: вы привозите мадмуазель ночью, когда все слуги уйдут.. ну или почти все. Вам откроют вход в сад, через который вы пройдёте к чёрному входу здания. Он слева, вы сразу его увидите. - после сиьюминутного молчания Флёр-Сите продолжила, говоря по прежнему очень тихо, - Насколько сильно девушка поранила ногу? Впрочем, это неважно. В любом случае, она не должна будет выходить днём из комнаты. Еду ей я буду приносить сама. Лютеция уже сама себя ругала, думая, что зря соглашается, зря,зря она мечется между двух огней. Ох, и дорого ей это обойдётся! Всё это время Лютеция помнила, что должна передать гостю записку, которую уже успела вытащить из корсажа. Однако передать её открыто мешало одно обстоятельство: все посетители ресторана занимались своими беседами, но в дверях стоял внимательный управляющий. Сейчас эта черта его характера, которая обычно играет ни последнюю роль в работе Флёр-Сите на Республику, могла лишь навредить. Первый помощник владелицы салона "Флёр де Сите" был более предан республиканцам, чем его хозяйка. Лютеция, видя слежку краем глаза, непринуждённо улыбнулась и прошептала: -А теперь улыбнитесь мне в ответ и возьмите меня за руку. Палец правой руки,свободно лежавшей на столе, маленькой, почти как у ребёнка, дрогнул.
Бернар де Вильнев: – Вы очень предусмотрительны, мадам… Трудно было сказать, к чему относилось это заключение. К призыву быть осторожнее, к подробному описанию пути к черному ходу, к умению выдать деловой разговор за фривольную беседу, или ко всему вместе взятому. Де Вильнев чуть подался вперед, на губах его послушно родилась любезная и многообещающая улыбка, приличествующая салонному флирту, и лишь в глазах мужчины читался немой вопрос. Ровно до того мгновения, когда ладонь его, накрывшая изящную руку сидящей напротив женщины, не соприкоснулась, обласкав нежную кожу, с шероховатой теплотой тщательно сложенной до размеров крошечного треугольника бумаги. - … И полны сюрпризов. А я имел наглость надеяться, что это мой визит окажется сюрпризом для вас. Дюверже, и правда, был удивлен. С того момента, как Лютеция Флер-Сите заговорила с ним впервые, писать что-либо у нее возможности, определенно, не было. Послание от «общих друзей»? Подобная «дружеская опека» неожиданна, а потому особенно тревожна. Может быть, за те мимолетные утренние часы, что он провел у Бонневиля, случилось что-то важное, затрагивающее его парижские дела? Вандеец дорого бы дал за возможность немедленно ознакомиться с содержимым записки. Но тот факт, что женщина предавала ее с особой осторожностью, наводил на мысль о том, что даже в этом салоне им обоим есть, чего и кого опасаться. Поэтому сложенный листок перекочевал в рукав сюртука Бернара до лучших времен и более подходящей обстановки для чтения. Терпение, как известно добродетель. Так будем же добродетельными. – Я принимаю ваши условия и нахожу их разумными. Однако вы так и не назвали цену, - в свою очередь понизив голос до шепота, напомнил мужчина, продолжая отстранено улыбаться. Со стороны они, наверное, выглядят очень романтичной парой. И как раз в момент «торга», ставками в котором можно смело счесть собственные жизни. «Когда сверху на вас смотрит оскал гильотины…» Какая странная фраза, продиктованная поэтической склонностью к драматизму или… жизненным опытом?
Лютеция Флёр-Сите: -Что вы, сударь, я всего лишь посредник,-Лютеция чуть пожала плечами,- Меня лишь попросили передать вам послание и , по возможности, оказать услугу. Но.. да,-женщина усмехнулась,-Ваша надежда не оправдалась. Я вас ждала... Вновь скосив глаза в сторону, Флёр-Сите заметила, что управляющий покинул зал, и почувствовала себя свободнее. - Что касается цены... На мгновение взгляд владелицы салона был направлен куда-то в сторону, будто она смотрела сквозь. Спустя это короткое время размышлений, женщина назвала сумму, которую хотела бы получить. Кто-то сказал бы, что она высока, но на самом деле размер её был вполне разумен. - Я меркантильна донельзя,-сказала Лютеция, будто извиняясь,- Можно было бы обойтись "услугой за услугу", но... Такая уж у меня давняя привычка... Вы согласны или можем поторговаться?
Бернар де Вильнев: Названная женщиной сумма расставила все по местам в системе ценностей де Вильнева. Возможно и неверно, но на данный момент правдоподобно. Материальная выгода остается выгодой при любой власти, и желание получить эту выгоду тоже может считаться своего рода «убеждением». – Нет, торговаться не стоит. Это всего лишь деньги, - Бернар медленно повел подбородком в ненавязчиво-отрицательном жесте. Все-таки они «любезничают», по крайней мере, так это должно выглядеть со стороны. – Ну, разве что если вы скажете, что сам процесс торга доставляет вам отдельное удовольствие. Мужчина улыбнулся, и, через миг вновь став серьезным, попросил: - Уточните только, вы предпочитаете золото, мадам, серебро или быть может республиканские ассигнаты? Последнее барон не посоветовал бы даже врагу, нововведенные деньги обесценивались с каждым днем. Но зато общение с ними удобнее в быту и вызывает меньше вопросов у «граждан».
Лютеция Флёр-Сите: "Это всего лишь деньги".... На мгновение из памяти Лютеции всплыло воспоминание: дождливое, серое утро, холодное, как поцелуи мерзавцев, готовых к сладострастию, и такое же грязное, как они.. Неважно богач или простой солдат... К ногам летят жалкие три монеты и, звеня о камни, подкатываются к краю большой лужи, чтобы затем исчезнуть в зловонной жиже... Худая рыжая девчонка,ещё совсем подросток, бросается на колени и шарит замершими руками в луже. -Эй! Потоскуха,это всего лишь деньги! И охото тебе из-за них валяться в грязи?... Смех и улюлюканье.. Но когда-нибудь они все захлебнуться своим смехом, и он встанет огненным лезвием в их глотках!.... Три монеты, за которые она продалась, обеспечили три скудных ужина... Флер-Сите только криво усмехнулась, как всегда, и ответила лишь: -Раньше я любила торговаться, сударь, но не сейчас... Что ж.. Лучше золотом или серебром, но ни в коем случае не этими бумажками!-знающая толк в драгоценном метале, продажная женщина презрительно фыркнула. Аристократы... Подумать только, сколько возвышенности в этой фразе!... Но вместо того, чтобы по душе Лютеции разлиться иронии, в ней вдруг повеяло пронзительной грустью, и женщина отвернулась от собеседника к окну.
Бернар де Вильнев: - Не могу сказать, что вы облегчили мне труд, - вздохнул вандеец, для которого такое демонстративное отсутствие патриотизма у хозяйки салона в отношении республиканских ассигнатов оборачивалось необходимостью в срочном порядке раздобыть где-то деньги старой чеканки. Возможно, разобраться с этим ему поможет еще непрочитанная записка… Желание поскорее узнать содержание этой бумаги вынуждало барона спешить. И все же он не мог не заметить, как взгляд Лютеции, соскользнув с его лица, отстранено устремился куда-то за окно в суету пьяного от пролитой в нем за последние месяцы крови города. Кажется, его слова чем-то задели собеседницу. «Когда-то я любила торговаться»… Кто она, интересно, такая? Не сейчас, когда революция смешала карты, сословия, людей и судьбы, многие поневоле примеряют на себя непривычные маски. Кем эта женщина была раньше, «до»? Времени гадать катастрофически не было. К сожалению, а может, к счастью. - …Но я постараюсь исполнить все пункты нашего договора в точности. Еще одно обещание было негромко присовокуплено к уже данным ранее, и Бернар неторопливо поднялся со стула, завершая разговор. - До встречи, мадам. До скорой встречи.
Лютеция Флёр-Сите: Медленно, словно очнувшись от сна, короткого, но от этого не ставшего менее глубоким, Лютеция повернула взор к гостю. Мягкая, как бы извиняющаяся, улыбка скользнула по бледному лицу. Хозяйка салона пожала плечами. -Прошу у вас за это прощение, но обещаю компенсировать ваши трудности своей помощью и в дальнейшем,-сказала это, а сама уже проклянала свой, скорый на слова, язык. По завершении разговора, в котором пробежало столько обещаний и с той и с другой сторон,будто это и правда был разговор романтичной пары, Лютеция встала вслед за де Вильневом. -До встречи, сударь. И вновь ни следа грусти, ни следа сомнений, лишь любезность и странная мерцающая теплота,кажущаяся то лживой, то искренной. Где в этой женщине правда?... Флёр-Сите, проводив гостя, спешно прошла через холл к лестнице наверх и стремительно поднялась по ней. Открыв одну из белых дверей, Лютеция вбежала в комнату, распахнула окно и, не раздеваясь, упала на кровать.
полная версия страницы