Форум » Париж. Город » Улицы Парижа, 26 мая, вторая половина дня. » Ответить

Улицы Парижа, 26 мая, вторая половина дня.

Шарлотта де Монтерей:

Ответов - 29, стр: 1 2 All

Шарлотта де Монтерей: - Выгодное не получится, - Мари виновато пожала плечами, принимая слова мужчины за шутку лишь отчасти. Хлебная тема в это время в Париже редко у кого вызывала смех, да и сам собеседник, не смотря на всю свою уверенность, не производил впечатление человека шибко обеспеченного. Плащ мужчины явно не первый день нуждался в услугах прачки, а подбородок - в бритве. - Я там служанкой работаю, а хозяйка моя - женщина прижимистая. - Мари сама не знала, с чего вдруг разоткровенничалась перед незнакомым, практически, человеком. Может быть, потому, что в вопросах его не было напора, как у комиссара Рено. Или, что вернее всего, Мари просто чувствовала себя обязанной, и не знала, чем еще можно отплатить своему спасителю, кроме как по возможности подробно ответив на его вопросы. - Но поленом отходить при случае может, и отец не понадобится... даже если бы он был, - девушка невольно вздохнула, помрачнев, но тут же вновь попыталась улыбнуться. - Но, если вдруг... заходите ближе к вечеру. Утром очередь все сметает, а к вечеру обычно новая порция подходит.

Бернар де Вильнев: – Спасибо, запомню. Предложение девушки рассмешило и растрогало одновременно. Почему-то меньше всего де Вильнева беспокоило, чем он будет питаться, будучи в Париже. Хотя наверное этим вопросом тоже не стоит пренебрегать, добрые люди, вроде Бонневиля с его вдовой Лавинь, способной сотворить кулинарное чудо из пучка лука, стакана молока и старой моркови, не станут кормить заезжего мятежника-роялиста вечно. – Так где, говоришь, твоя булочная? И кого мне спрашивать? Она сказала, служанка. Господи, прислуга прижимистой булочницы – по всем законам здравого смыла это должно было быть что-то сродни компании в красных колпаках. Но платье… Пресловутое кремового шелка платье сбило с толку не только сынка сапожника. Теперь оно не давало покоя и Дюверже. Краем уха, - не вникая, ибо вникать в такие россказни омерзительно, - он слышал истории о телах казненных на гильотине дворян. Мертвецов так много, что их вывозят телегами в общие могилы. При этом предприимчивые могильщики раздевают трупы догола: платья, рубахи, сюртуки и камзолы, обувь, все это перепадает донашивать парижской бедноте. На черном рынке такие вещи стоят копейки, а в квартальных комитетах беднякам их и вовсе раздают бесплатно. От отвратительного в своей нелепости подозрения свело скулы, и мужчина, не сдержавшись, уставился на вырез платья Мари с таким видом, словно надеялся разглядеть на вороте застиранные пятна крови. – Прости за неуместный вопрос, - поинтересовался он бесцветно. - Но разве служанки в булочных одеваются так, как ты?

Шарлотта де Монтерей: - Нет, конечно, - простодушно ответила девушка, не имея понятия, какие неприятные мысли разбудил в собеседнике ее наряд. - Но я юбку свою залила... испачкала, то есть, - поспешила она поправиться, вспомнив, какую странную реакцию вызвало у Жана упоминание вина. Ну его, лучше не объяснять - мужчины иногда очень странно реагируют на обыкновенные в сущности слова. - Испачкала, и мне пока это платье дали. Мне место горничной обещали, я же служанкой только полгода как, а до этого тоже горничной служила, у дю Белле, - торопливо объяснила Мари, не желая, чтобы ее платье вновь стало причиной какого недоразумения. Мало ли, вдруг не за продажную девицу, так за аристократку какую примут. Неизвестно еще, что хуже. - А потом их казнили, а меня мадам Летуш приютила, вдова булочника, - завершила девушка свою нехитрую историю. - Здесь недалеко, я уже говорила, - она назвала адрес и уточнила: - хозяйку мою зовут Дельфина Летуш, а я - Мари Жерар. Да вы у любого там спросите, мадам Летуш все знают.


Бернар де Вильнев: Имя бывших хозяев, между прочим названное Мари, отозвалось в голове вандейца беспокойством смутного воспоминания. Определенно, где-то он уже слышал про дю Белле. Но сакраментальное «а потом их казнили» отбило охоту вспоминать дальше, к чему тревожить мертвых. Кто бы они ни были, главное что они «были» в окончательно и бесповоротно прошедшем времени. Механически запомнив адрес и имена, - без особой надежды применить это знание себе на пользу, скорее просто по привычке, - барон облегченно вздохнул. Рассказ девушки развеял страшную картину, нарисованную в его воображении. Платье, припасенное на черный день в надежде получить место горничной – это совсем не так страшно, как платье обезглавленной во славу республики аристократки, которое беспечно донашивает очаровательная простолюдинка. – Я могу попросить тебя об одолжении, Мари? Эта часть города мне совершенно незнакома… «Как и остальные его части», - усмехнулся Дюверже мысленно. – Я ищу одно заведение. Вернее, салон. Он называется «Флёр де Сите». Улицу Ферронери уже отыскал, а вот сам дом… Если ты, говоришь, живешь поблизости, может, знаешь и здешние края?

Шарлотта де Монтерей: - Знаю, - согласилась девушка, не уточняя, что знает она в этих краях как раз только искомый мужчиной салон. И уж тем более не торопясь рассказывать, что она сама минут пятнадцать как из него вышла. Салон "Флер де Сите", значит. Мари почувствовала, что щеки вновь начинают заливаться краской, но на этот раз от неловкости. Человек, который может себе позволить обедать в таком заведении, вряд ли особо нуждается. А она ему за хлебом заходить предлагала. Вечером. Да еще заботливо предупреждала насчет очереди. Хотя... Похоже, теперь настала очередь Мари с вновь пробудившимся интересом рассматривать костюм своего спасителя. Правда, из-под запахнутого плаща мало что видно - штаны, да сапоги. Первые весьма непритязательные, а вторые давно не видели щетки. Да еще где-то под плащом пистолет. Для посетителя роскошного салона странный наряд. Там он, пожалуй, среди франтоватых костюмов гостей прекрасной Лютеции будет выглядеть не менее чужеродно, чем сама Мари не так давно в своем залатанном платье служанки. Вряд ли этот мужчина собирается там просто пообедать. А все, что могло происходить в салоне "не просто", в воображении Мари было твердо связано с деятельностью Комитета. - Воон тот зеленый дом, с лепниной, - кивнула она себе за спину, поглядывая на мужчину уже без прежней доверчивости. Кто знает, может, он тоже из комиссаров. Или из тех, кто для комиссаров "приглядывает". Потому и уверенный такой. Комиссар Рено тоже вон уверенный, и не удивительно, ему-то бояться нечего - это остальные его боятся.

Бернар де Вильнев: - Это я удачно спросил! Мужчина сопроводил свое наблюдение легким ироничным смешком. Оказывается, он взялся выяснять дорогу в салон буквально в двух шагах от дома, который ищет. – Знаешь что, Мари… Поскольку сам он уже фактически добрался до места, в которое направлялся, а девушке еще предстояло возвращение в булочную, то есть пара кварталов пешком, и неизвестно, как далеко убралась компания в красных колпаках, де Вильнев решил по возможности подстраховать свою случайную знакомую от неприятных неожиданностей. Как раз напротив зеленого дома с лепниной в ожидании потенциальных пассажиров коротала время пара наемных экипажей. Видно салон, который порекомендовали Бернару связные подполья, место по нынешним временам престижное и не чуждое роскоши. Барон махнул рукой, привлекая внимание одного из кучеров. А потом, порывшись в карманах, протянул девушке пару смятых купюр. – Поезжай-ка ты на извозчике. Пролетариату Дюверже не доверял. Или, наоборот, доверял, поэтому обещание чернявого подкараулить Мари возле дома неприятно отложилось у него в памяти.

Шарлотта де Монтерей: - Неет, не надо. Я, пожалуй, так дойду... - Мари отрицательно помотала головой и даже убрала руки за спину, чтобы не дать возможности сунуть ей купюру в ладонь. Жест, скорее неосознанный, чем продиктованный разумом. То ли прошлое воспитание взыграло, то ли все то ж чувства обязанности, но Мари казалось странной сама мысль о том, что она может взять деньги у незнакомого практически человека. А может, ее все еще мысленно коробило то, что ее приняли за особу определенного сорта, и спокойно забрать у мужчины сейчас эти купюры казалось ей не менее мерзким, чем получить плату "за услуги". Странная щепетильность, особенно, для служанки, но девушка пребывала не в том состоянии, чтобы задумываться о странностях своего поведения. - Нет, спасибо. Вы не беспокойтесь, я же говорила, здесь недалеко.

Бернар де Вильнев: – Не глупи, - нахмурился мужчина, удивленный столь категорическим отказом. Решительно, служанки в булочных – самые непредсказуемые существа на свете. - Второй раз доброго самаритянина рядом может не оказаться. Впрочем, если тебя смущает сама необходимость взять у меня деньги, давай сделаем иначе. Наемный экипаж уже успел поравняться с подзывавшей его парой, извозчик вопросительно глядел на Дюверже, ожидая, пока граждане определятся, чего и куда им надо, и Бернар, минуя отрицательный жест Мари, протянул мятые ассигнаты непосредственно человеку на козлах. – Отвезешь гражданку к булочной на Вилль-дю-Тампль. Она тебе покажет, где это…Садись в коляску, - велел он девушке, привычно протягивая руку, чтобы даме легче было преодолеть высокую подножку фиакра.

Шарлотта де Монтерей: Повелительный тон подействовал на Мари куда быстрее доброжелательного, и она оказалась в коляске еще быстрее, чем успела сообразить, как это произошло. Вроде бы только что стояла с твердым намерением добраться до булочной своими ногами, и вот уже сидит в фиакре, и только странное ощущение в ладони, словно она все еще чувствует под своими пальцами мужскую руку. Мари удивленно глянула на свою ладонь, с трудом удержавшись, чтобы не попытаться убрать это непонятное ощущение, потерев руку об колено. И перевела взгляд на мужчину. - Спасибо, гражданин, - а что еще остается делать, когда кроме как соглашаться, делать нечего. Благодарить или молчать. Но молчать Мари казалось вопиющей невежливостью. Разве что еще раз предложить зайти за хлебом... Но хватит. Она и так сегодня глупостей наделала преизрядно, начиная с этого самого платья. Тем более, что кучер уже тряхнул вожжами, понукая свою лошадку, и фиакр бодро застучал колесами в сторону Вилль-дю-Тампль.



полная версия страницы