Форум » Париж. Город » Салон "Флёр де Сите", 26 мая, после полудня » Ответить
Салон "Флёр де Сите", 26 мая, после полудня
Лютеция Флёр-Сите: Над Парижем частенько витали бури, неизвестно какие чаще: вызванные матушкой-природой или сотворяемые руками самих французов. Одна из самых сильных бурь, которая длилась уже ни первый год, была принесена Великой Французской Революцией. Благодаря ей, город навсегда перестал быть таким, каким был прежде, и ещё не мало потрясений предстояло. Казнён был король, и Париж с радостью готов был видеть, летящие с эшафота, головы аристократов, далеко не всем из которых довелось стоять подле подруги свободы - гильотины и друга народа - месье де Пари, любимого парижанами, палача Шарло, как ласково они его называли. Однако каким бы ни был Париж, он продолжал жить. Сама погода, еще вчера льющая слёзы, сегодня вдохнула весенний солнечный дух во многие городские улочки. Смерть всегда была рядом, но жизнь, не желая ей подчинятся, неустанно двигалась дальше.... На одной из улиц Парижа, как знак именно вечности жизни, а не смерти, находилось место, куда спешили многие просвящённые люди, и это место принимало всех, одних открыто, других тайно: салон, о котором ходило множество противоречивых слухов, но который неизменно пользовался популярностью - "Флёр де Сите". Однажды его постигла гибель, но он вновь, как Феникс из пепла, смог возродится. «Флёр де Сите», ранее расположенный на одном из этажей маленького дома на острове Сите, теперь занимал весь первый этаж красивого двухэтажного здания с лепниной, находящегося в значительном отдалении от места своего первого рождения, вероятно, этот дом был отнят у одного из казнённых аристократов. Не смотря на отдалённость от острова, салон своего названия не поменял, по всем известной причине: его хозяйка носила точно такую же фамилию, с единственным отличием – отсутствием приставки «де». Как уже было сказано, салон занимал весь первый этаж здания, под него отводилось несколько достаточно больших комнат, между которыми отсутствовали двери – новшество, введённое самой хозяйкой. Каждая из комнат была оформлена со вкусом, но полностью подчиняющаяся революционной идеологии. В обивке мебели, шторах и проч. преобладали в основном революциооные цвета, в частности, красный – цвет пролитой народной крови. Гости сами могли выбрать, в каком из залов обосноваться, в дальнем конце располагался небольшой зал, отведённый под ресторанчик, с прилегающей к нему кухней, откуда лёгкие закуски, кофе и другие напитки разносились так же по остальным комнатам, в которых обычно проходили живейшие дискуссии, яркие литературные и музыкальные выступления. Таким образом, ресторан был самым тихим местом в салоне, где гости могли просто, но со вкусом поесть, и достаточно недорого. Так же недорого было и само посещение салона, что только прибавляло ему популярности. Гостей встречал управляющий, а частенько и сама хозяйка, порхающая между залами и немыслимым образом всегда пребывающая в курсе всех разговоров. Ещё одно новшество, введённое владелицей салона – журнал посещений, в который должны были записаться все новоприбывшие, управляющий выставлял время прихода и ухода каждого посетителя. Поэтому хозяйка всегда знала кто и когда приходил в «Флёр де Сите». Владелица салона носила странное имя – Лютеция Флёр-Сите, что, впрочем, только добавляло ей шарма. Всегда очаровательная, неизменно со вкусом одетая, умная женщина умела поддержать любой разговор, вступить в любую дискуссию и, как уже было сказано, быть в курсе всех событий. Сегодня Лютеция то и дело чувствовала усталость, её не радовала ни погода, ни хорошо идущие дела. Она плохо спала и часто вставала, блуждая среди нескольких комнат на втором этаже, отведённом под её апартаменты, сказывалось так же плохое самочувствие, вызванное всё усиливающейся болезнью. Но самым главным было отвратительное душевное состояние женщины, причиной которого было одиночество и осточертевшее «служение республиканскому народу», для чего и были придуманы все салонные новшества. Однако, конечно же, никому из посетителей и в голову не пришло, что Лютеция Флёр-Сите от чего-то страдает. Посетители не должны ничего знать, это не их ума дело. Сегодня их было не так уж много: в одной из комнат музицировала компания революционеров, в большом зале молодой студент читал стихи своего собственного сочинения, содержащие яростные выпады в адрес аристократов, которым «немного осталось», больше всего посетителей было в ресторанчике.
Альбер Рено: Альбер кивнул. Объяснять, что его беспокоит не только этот «бывший», было долго и хлопотно. «Бывший» маркиз де Монтерей, чью дочь хорошо бы отыскать, и как можно скорее. «Бывший» капитан де Вильнев и бурлящая монархическая Вандея. «Бывший» граф де Сад ныне достойный гражданин Сад, который настолько себе на уме, что периодически возникает желание сделать его короче на голову. Мало ли их, «бывших». И каждый – головная боль КОБа. Однако что до этого гражданке Флёр-Сите. У Лютеции порой такой взгляд, будто она слышит недосказанное и знает самое сокровенное о человеке, в глаза которого заглядывает. Но ведь это всего лишь извечная женская игра… Оставалось только признать, что работа комиссара помимо всего прочего неприятна еще и тем, что не располагает к откровенности ни с кем. – Я загляну… На днях, - пообещал Рено на прощание. По своему обыкновению не уточняя, когда именно и зачем именно. И через минуту уже вышагивал по улице, привычно уже прихрамывая.
Le sort: Гражданин Канриотт, отследив взглядом провожающую очередного своего посетителя Лютецию, неторопливо поднялся и, с газетой в руках, перешел в другую комнату. Туда, где какой-то молодой революционный композитор вдохновенно терзал пианино. Маневр этот ставил своей целью оказаться на пути у хозяйки салона в тот момент, когда она будет возвращаться в ресторан. – Мадам, не ожидал, что вы окажетесь так заняты в такое ранее время, - заметил Канриотт с поклоном, когда изящная фигурка дамы поравнялась с группкой любителей самодеятельного музицирования. – Можно вас на пару слов? Обещаю, много времени я не отниму.
Sade: Проследив за взглядом Мари, маркиз вернул все свое внимание разложенным перед ним образчикам кондитерского искусства мэтра Марселя, а поскольку ему посчастливилось пропустить мимо ушей их название, то ничто не помешало ему сопроводить очередной глоток кофе одной из пресловутых «Корзиночек с кровью».
Лютеция Флёр-Сите: Проводив комиссара, Лютеция уже было поспешила обратно в зал ресторана, но была остановлена так давно её ожидающим человеком. Оценивающе осмотрев музицирующую молодёжь и стены (недаром же народная мудрость гласит: "и у стен есть уши"), хозяка салона мягко улыбнулась гостю, но, одновременно, смерила его холодным взглядом. - Я всегда нахожу себе занятие, месье. Бездействие меня убивает...- и она внезапно закашлялась, будто подтверждая последнее слово. - Я вас слушаю, сударь. Говорите. - чуть сдавленно произнесла Лютеция, убрав от лица белоснежный кружевной платок и обратила на Канриотта внимательный взгляд.
Le sort: Месье сделал вид, что не почувствовал холода, сквозящего во взгляде мадам. – Вот, возьмите, - он протянул Лютеции небольшой клочок бумаги. – Тут адрес… Возможно к вам в салон обратиться человек, сославшись на нашу... ммм… организацию. Мужчина около тридцати, темноволосый, сероглазый, ему нужен временный приют для девушки по имени Матильда. Может быть, девушка будет с ним. Может быть, нет. Гражданин Канриотт недовольно пожал плечами, словно сожалея, что его в его рассказе присутствует так много неопределенностей. Но кто же мог ожидать, что появившийся только вчера к вечеру человек, выдающий себя за вандейского эмиссара, рано поутру успеет исчезнуть из гостиницы, в которой он, по его словам остановился. - Если он появится, отдадите ему записку и предупредите, что его ждут по этому адресу. Чем скорее, тем лучше. Это очень важно. И… Благодарю вас, сударыня. Роялист любезно склонил голову, но не прощался, ожидая формального согласия хозяйки салона исполнить поручение. А может, чего-нибудь еще.
Лютеция Флёр-Сите: Карие глаза хозяйки салона сверкнули. Тонкие пальчики на мгновение коснулись губ. Наконец Лютеция тихонько зацокала языком, что делала, когда испытывала недовольство или сомнения. - Кто знает сколько в Париже сероглазых, темноволосых мужчин лед тридцати? –прошептала Флёр-Сите, недоверчиво глядя на записку,- И даже мужчин, сопровождающих девушек по имени Матильда может набраться немало… Нельзя ли поточнее, сударь. Что если записка попадёт не в те руки? Лютеция усмехнулась. «Чем скорее, тем лучше». Будто это зависит от неё с такой постановкой дел!
Le sort: - Мадам, я ценю ваш юмор, но он неуместен. Гражданин Канриотт явно не пришел в восторг от подобных размышлений вслух. – В Париже, конечно, множество Матильд, но как часто они просят приюта у вас, ссылаясь на нас? Сомнения Лютеции было, определенно, не тем ответом, что ожидал от нее этот тайный поборник монархии, и мужчина заметно насторожился. – С каких это пор вы перестали нам доверять? Все-таки на Лютецию Флер-Сите досье у роялистов было не меньше, чем у республиканцев. И изначальная продажность этой женщины занимала там отведенное ей место. Она слишком близка с республиканцами и слишком многим им обязана, если даже настоящие аристократы про случае придают свой класс, что уж говорить об экс-маркизе де Галеви. Гражданин Канриотт постарался, чтобы эти его мысли не отразились на лице или во взгляде, и тихо добавил: - К сожалению, это все, что мы можем вам сообщить об нужном нам человеке. Мадам, вы сами понимаете, что по нынешним временам имена мало что значат. Так что назваться в вашем салоне этот господин может, как угодно. Допустим, Бернар. Но может быть, и нет.
Лютеция Флёр-Сите: Проявив внезапную настороженность и резкость, мужчина напомнил Лютеции кота, у которого шерсть встала дыбом. Флёр-Сите, не смотря ни на что, только сильнее усмехнулась. - Я? Вам?-ответила вопросами на вопрос хозяка салона, - А вы мне?-бровь её изогнулась дугой, а глаза стали насмешливы. - Вы ошиблись в своей оценке, сударь. Я просто внимательно подхожу к делу. Обычно людей это устраивает. Ухмылка сползла с белоснежного лица, которое почему-то упорно называли красивым. Лютеция взяла записку и без тени смущения спрятала её за корсаж. Пожав плечами, женщина обманчиво улыбнулась. - Что ж... Будем ждать. Сделаю так, как было сказано. В сущности ей было всё равно и на самом деле совершенно не хотелось вдаваться в подробности. - А сейчас прошу меня извинить. Меня всё ещё ждут.
Le sort: Мужчина кивнул, якобы извиняя. Что ему еще оставалось? Хотя кивок и вышел заметно сухим. Неопределенно улыбающаяся женщина сегодня не спешила откровенничать и абсолютно не давала повода для расспросов. Поэтому месье, вернее по нынешним временам гражданин Канриотт не рискнул, а может, просто не захотел наводить у мадам Флёр-Сите справки о личностях двух мужчин и девушки, с которыми Лютеция так любезно отобедала. - До встречи, очаровательница. Фривольное прощание мало соответствовало так и не потеплевшему взгляду, но нынче игра в несоответствие слов и взглядов была в большой моде. Потому что за слова, порой, отправляли в Консьержи, а то и вовсе на гильотину. А взгляды… В душах людских под силу читать только Господу… «Сейчас главное, чтобы она передала записку», - решил про себя Канриотт. И, на ходу любезно распрощавшись с парой своих салонных знакомцев, покинул «Флёр-Сите»
Лютеция Флёр-Сите: Уходя, хозяйка «Флёр де Сите» лишь скосила глаза назад, ничуть не удивляясь внезапным словам Канриотта. Так уж случалось, что даже у самых сдержанных мужчин, даже в самом деловом разговоре вырывались фривольные фразы, даже если Лютеция не давала для этого повода. Владелица салона поспешила вернуться к тем, кого оставила в ресторане, и, хотя, тот, ради кого она старалась больше всего, уже ушёл, остался бывший маркиз и юная скромница. За обоими следовало приглядывать, оба вызывали интерес, а, следовательно, всё ещё были для Лютеции главными гостями. Однако внимания Флёр-Сите требовали и другие посетители. Прежде чем она смогла, наконец добраться до столика, за которым сидели Сад и Мари, пришлось бросить ни мало комплиментов, поддержать ни мало сплетен и рассмеяться ни над одним анекдотом. Порхающей походкой подойдя к главным своим гостям, Лютеция с улыбкой спросила шутливо, по очереди глядя то на мужчину, то на девушку: - Надеюсь, меня не осудят на встречу с подругой народа за долгое отсутствие? А у самой в глазах промелькнуло смешанное чувства страха и иронии. Иногда она пугала сама себя своими остротами.
Sade: Несмотря на то, что маркиз уже давно пришел к пониманию, что кельнеры и сотрапезники заговаривают с вами именно тогда, когда вы в наименьшей степени можете ответить, эта нехитрая истина, увы, легко забывается, а потому внезапный вопрос за спиной застал его врасплох, и он едва не подавился. Торопливо поднявшись, он вежливо отодвинул для Лютеции ее стул, выиграв тем самым несколько секунд на то, чтобы проглотить остатки шоколадного эклера. – Единственное, на что вас можно осудить, это еще некоторое время в моем скромном обществе, – отозвался он. – Если позволите, я хотел бы обсудить с вами вопрос о чтении… но я могу вернуться и в другое время, если вы заняты.
Шарлотта де Монтерей: При появлении прекрасной Лютеции Мари радостно подскочила со стула, восприняв возвращение хозяйки салона, как повод немедленно озаботится своим потрепанным платьем, оставшимся наверху в руках то ли служанки, то ли еще хуже - прачки. - Простите, мадам, но мне пора уходить, - девушка машинально подобрала юбку, чтобы сделать книксен, но ощущение шелка под пальцами напомнило ей, о том, как нелепо будет выглядеть подобный жест в этом наряде. И хорошо бы дело было только в нелепости. Но комиссар, поручая Мари заботам мадам Флер-Сите, ни словом не оговорился о том, каков будет здесь статус девушки до тех пор, пока в салоне не появится нуждающаяся в служанке леди Блэкней. Сама же Мари затруднялась определить, чего может ждать от нее хозяйка салона. - Я очень благодарна вам за помощь и великодушие, мадам, но если мне будет позволено, я бы хотела переодеться в свое платье.
Лютеция Флёр-Сите: - Ох уж все эти дела!-поспешно ответила Флёр-Сите Саду, - Нет. Напротив. Я предпочту общение с умным собеседником, поэтому оставайтесь. Лютеция уже было хотела сесть на предложенный судьёй стул, но была застигнута врасплох щебетанием юной особы. Владелица салона взглянула на девушку сначала с лёгким недоумением: нынешние разговоры о врагах республики и, вместе с тем, получение загадочных поручений от этих самых врагов, а точнее, одного из них, предстаящая беседа о пьесах напрочь вытеснили из сознания Лютеции память о платье, претерпевавшем, вероятно, в данный момент общение с руками прачки. Но через мгновение Флёр-Сите всплеснула руками, из чего стало ясно, что она вспомнила о горемычном предмете гардероба. - Ах, Мари, я не уверена, что твоё платье уже годится для того, чтобы его одеть. Пятна от вина трудно отстирываются, а у меня лучшее вино!-Лютеция подмигнула судье,- В чём дело? Иди в этом платье, а своё заберёшь чуть позже. Хозяйка "Флёр де Сите" внимательно посмотрела на девушку. От неё не скрылось то, что Мари чувствует себя в новом наряде неудобно. Для Лютеции это было непонятно, потому как люди склонны судить по себе, а она в своё время, когда ей первый раз довелось сменить свою простую одежду на шелка, несмотря на своё низкое происхождение, с гордостью смотрела на окружающих и чувствовала, что имеет полное право. - Не стоит так смущаться, Мари. Ты выглядишь прекрасно! Гордо подними голову и не обращай внимания, если кто-то скажет, что подобный наряд не для простой девушки. - Лютеция улыбнулась искренне, совершенно не желая посмеяться над своей новой знакомой.
Шарлотта де Монтерей: - Да, мадам, - вздохнула девушка, безуспешно пытаясь выдать кислое выражение своего лица за внезапно прорезавшуюся гордость. Если она что и усвоила за последние полтора года, кроме умения обращаться с тряпкой, так это то, что с вышестоящими - хозяйка ли это булочной, или салона - спорить бессмысленно и бесполезно. Хотя иногда и очень хочется. Еще раз поблагодарив Лютецию за великолепный обед и чудесное (чтоб ему провалиться!) платье, Мари вежливо распрощалась, не удержавшись таки от книксена, и попросила разрешения удалиться, как и подобает благовоспитанной горничной.
полная версия страницы