Форум » Зарисовки партизанской войны » Оценщик торгуется, генерал злится, комиссар сомневается » Ответить

Оценщик торгуется, генерал злится, комиссар сомневается

Симон Кадье: Время: 30 декабря 1794 года, вечер. Место действия: Сен-Брие, комендатура Участвуют: Альбер Рено, Симон Кадье, НПС-ы

Ответов - 10

Симон Кадье: Показываться на глаза гражданину чрезвычайному уполномоченному Симону Кадье не хотелось ну прямо совершенно. И все же выбора у него не было. Трупы солдат, сопровождавших гражданина оценщика в особняк д’Арсонов, невозможно было просто бросить там, где этих бедолаг застала смерть. Ничего не сообщив о стычке с шуанами в комендатуру. Такая непростительная небрежность может дорого ему обойтись. А Кадье не любил платить по счетам, следовательно, предпочитал долгов не делать. Ему повезет, если комиссара Рено не окажется на месте. Может, он лично тушит этот проклятый пожар? Растрепанный и злой, Симон добрался до комендатуры в тот момент, когда во двор ее въезжала подвода с мертвецами. Судя по цвету их мундиров, день у патриотов решительно не задался. Хотя, чем черт не шутит, вдруг в суматохе пристрелили и тех, ряженных. С недобрым любопытством Кадье принялся разглядывать покойников, но фортуна в очередной раз повернулась к Симону филейной счастью. Единственное знакомое лицо, что он обнаружил, было пепельно-синюшное лицо бравого капитана Гапена. Настроение гражданина оценщика испортилось окончательно. А он думал, что это ему сегодня не повезло. По сравнению с капитаном он просто трижды счастливчик. Разбитая голова не в счет. С другой стороны, кроме распитого совместно кальвадоса и желания подпортить кровь Джудит д’Арсон, их с бывшим булочником мало что связывало. А вот обвинить во всей истории с побегом гражданки Гапена – было идеей свежей и вдохновляющей. Благо мертвец не оспорит никакую ложь, даже самую беспардонную. Решив так, Кадье заметно приободрился. И, разглядев среди мундиров черный штатский сюртук Рено, направился прямиком к комиссару, напоминающему в этот момент, - и бледностью, и недобрым выражением лица, - некое демоническое существо. Симон полагал, что с те пор, как якобинцы запретили ад вместе с раем, церквями и священником, многие исчадья ада перебрались жить на землю. Или это произошло в обратной последовательности? Не столь важно, право, важно, что Рено явно на короткой ноге с дьяволом.

Альбер Рено: Если рассуждать здраво, то дьяволу равно принадлежали и комиссар, и сам гражданин оценщик. Разве что коротать вечность им предстояло на разных кругах ада. В данную минуту гражданин чрезвычайный уполномоченный был взбешен и не скрывал этого. Везение роялистов было вызывающим. Рено практически не сомневался в том, кому он обязан подрывом авторитета республики, и состояние негласного соперничества между двумя бывшими друзьями, оказавшимися во враждебных лагерях, из надуманного становилось реальным и осязаемым. А ведь не так давно Альбер всерьез размышлял о том, что его нынешний статус главы департамента дает ему возможность расплатиться с Вильневым за любезность, оказанную ему в Вандее. По-хорошему расплатиться, потому что в глубине души Рено продолжал порой считать себя ответственным за события, отвратившие бывшего барона от революции. Но сейчас, на фоне зарева пожара, комиссар прекрасно понимал желание гражданина Юмбера заполучить голову шуанского командира. И, черт побери, это желание разделял. Его движение к мирным переговорам больше напоминало топтание на месте. Даже если через два дня ему повезет встретиться с Маруэном, неизвестно, пойдут ли мятежники на перемирие, когда перед глазами мельтешит столь удачливый пример военных успехов, что являет собой Вильнев. «Джудит д’Арсон, - услужливо подсказало подсознание. – Самое время исполнять собственные угрозы». Комиссар оглянулся, прикидывая, кого из не занятых делом солдат отправить адрестовать кузину Дюверже. И взгляд его наткнулся на Кадье, разглядывающего телегу с мертвецами. «Прекрасно. И же что нужно этому типу тут, да еще в такое время?!» - Гражданин Кадье, - окликнул Симона комиссар, облегчая гражданину оценщику задачу. – Вы выглядите потрепанным. Снимали комнату в центре города?

Симон Кадье: - Нет, гражданин Рено. Я просто выбрал неудачное время для визита… к даме, - криво ухмыльнулся Кадье. Дама обходилась ему необычайно дорого, и в физическом, и в моральном смысле. Но, что за странная причуда задетого мужского самолюбия, чем больше пинков преподносила Кадье судьба, тем больше ему хотелось выйти из этого противостояния победителем. Мужчина некстати вспомнил шею Джудит, обмотанную трехцветным шарфом, возбуждающий запах женской кожи, ее страх, свое желание, и глаза его подернулись мечтательной поволокой. Он был так близок к цели... И снова бесконечно от нее далек. И все же перед ним новое орудие в достижении этой самой цели. Комиссар в бешенстве, шуанам не поздоровится. Как только Рено избавит его от кузена гражданки д’Арсон, Джудит снова окажется в его власти. И больше никто не притащится ей на помощь. - Я не послушался вашего доброго совета, признаю. Теперь я знаю, что случается с глупцами, которые этим советам не следуют, - лесть Симона была щедро сдобрена горчечью язвительности. – Каптан Гапен полагал, что гражданка д’Арсон шпионит в городе в пользу роялистов, я отправился выяснить, так ли это, и столкнулся с роялистами нос к носу. В результате Гапен мертв, я чудом спасся, шпионка сбежала, а шуаны… знатно потрепали перышки генералу. Как полагаете, когда удастся все это потушить? Кадье умело изобразил на лице вселенскую скорбь. - Я припоминаю, вы обещали вышвырнуть меня вон из департамента, если я суну нос в ваши дела. Самое время исполнить свое обещание, гражданин. Пока впечатления о происходящем свежи, мне будет, что рассказать в Париже о войне в Кот-дю-Нор.


Альбер Рено: - Вы что же угрожаете мне, Кадье? – восхитился Рено злопамятностью чиновника. Как и тем, как удачно змея выбирает момент, чтобы ужалить. – Хотите еще один добрый совет? Не делайте этого. Хотя этот совет, конечно же, вы можете проигнорировать, как и предыдущий. Потом пеняйте на себя. «Значит, Джудит сбежала. Как далеко, интересно? Из дома? Из города? Если Кадье не врет про роялистов, вернее второе. Удивительно, что гражданка решилась оставить свой особняк, за который она так держалась, променяв его на опасности партизанского быта». Рено было неприятно осознавать, что он ошибся в оценке намерений этой женщины. Раньше он ошибался реже. Или случилось что-то, о чем ему неизвестно, но что заставило гражданку д’Арсон изменить свои планы? Отвернувшись от Кадье, - тому явно нужно время, чтобы обдумать угрозу, прозвучавшую в ответ на его собственную угрозу, - Альбер обернулся к солдату, сопровождавшему скорбный груз. Ожидая неизбежного в подобной ситуации доклада. - …Так вот, гражданин Рено, приехали они, значится, из Монконтура, офицер, солдаты, подводы с сеном и зерном. Документы по всей форме, - начал рассказывать уцелевший караульный. – Мы их пропустили. Лейтенант ладный такой, уверенный в себе, на вас похож. А когда стемнело, возвращаются. Уже без подвод, но с женщиной. Гражданка, говорят, тоже в Монконтур едет, нам велено сопроводить. А потом гражданин капитан, - солдатик кивнул на мертвеца-Гапена, - подъезжает, глянул на женщину, и за пистолет. Он в нее пальнул, лейтенант его саблей р-раз, и на смерть. Мы за оружие, они за оружие… Там еще конный патруль подъехал. Ночь, суета, потом взрыв. Все в одинаковой форме, в кого стрелять, сразу и не разберешь. - А женщина? – невольно вырвалось у Альбера, и он мрачно уставился на подводу, опасаясь среди мундиров разглядеть платье. – Капитан убил ее? - Это мне неведомо, гражданин Рено, - то ли огорчил, то ли обрадовал комиссара служивый. – Тела мы не нашли.

Симон Кадье: Как ни странно, Кадье беспокоил то же вопрос: Что случилось с женщиной? И после ответа солдата он невольно облегченно вздохнул. «Так вот, что привело Гапена к гибели», - мелькнуло неуместно-насмешливое. Да уж, кузен гражданки саблей размахивать научен. Это и сам Симон успел почувствовать на своей шкуре. - Птичка упорхнула, комиссар, - невозмутимо заметил гражданин оценщик. – Вам стоило лучшее ее стеречь. Запреть ее обратно в клетку теперь будет непросто. Хотя я бы начал с того, что вытряхнул бы душу из коммуны в этом… как ты сказал, гражданин... Монконтуре? Что это такое? Город, деревня? В любом случае, поддельными документами бандиты обзавелись там. Угрозы, и правда, стоило отложить на время. Не иначе как от разбитой головы он ляпнул такую глупость. Еще не хватало, чтобы гражданин чрезвычайный уполномоченный сорвал свою злость не на шуанах, а на нем, Симоне. - Предвосхищая вопрос, отчего роялисты меня не прикончили, поясню, - продолжил Кадье. - Все дело в особняке. Гражданка д’Арсон предложила мне жизнь в обмен на документы на право собственности. Увы, ее кузена подобные мелочи не интересуют. Месье был не склонен к торгам, но уступил просьбе дамы. Даже не знаю, чувствовать ли мне себя теперь обязанным? И кому? Гражданин оценщик криво усмехнулся. - Это был тот самый человек, не сомневайтесь, гражданин Рено. Ваш неуловимый Вильнев. Джудит называла его Бернаром, а его спутник ее «ваша кузина». Больше я не могу поведать вам ничего утешительного, - Кадье на минуту задумался, прокручивая в памяти недавние неприятные события. – Кроме того, что имя второго роялиста Чарльз, и Вильнев называл его коммандером. Довольно странно…

Альбер Рено: - Коммандером? – переспросил Альбер. Типично английский чин, вряд ли достанется кому-то из шуанов в качестве прозвища. А в совокупности с именем… - Это был молодой мужчина высокого роста со вьющимися темными волосами? – догадался комиссар, выбирая из многих предположений самое очевидное. Так вот, оказывается, как зовут «мистера Смитти». Чарльз. Настроение Рено мигом улучшилось. Надо же, и от Кадье нашелся прок. Если коммандер, которого гражданин оценщик видел в обществе Вильнева, и есть тот самый беглец из республиканского плена, значит, он без помех добрался до партизанского отряда, и Бернар ему доверяет. Доверяет курьеру, значит, поверил и в содержание поддельных документов. А значит, самое время порадовать генерала Юмбера известием о том, что возможность покончить с шуанами Вильнева представится ему куда раньше, чем он думает. «Мне нужно два дня. Всего два дня осталось до встречи с Маруэном. И если переговоры сорвутся, судьбу этой затянувшейся войны решат штыки. И тогда пощады не будет. Никому».

Симон Кадье: - Потрясающе, комиссар, - Когда Рено точно описал внешность второго шуана, Кадье и правда удивился, причем совершенно искренне. – Теперь я понимаю, что на практике означает фраза «знать своих врагов в лицо». Как вы догадались? Тем временем во двор комендатуры въехало несколько всадников, и одним из них был тот самый генерал Юмбер, о котором гражданин чрезвычайный уполномоченный размышлял минуту назад. Мундир Жана-Жозефа был заляпан грязью и золой, а взгляд сверкал превосходным бешенством. - Сначала моя кавалерия, теперь армейские склады! – прорычал генерал, спешиваясь. – Если я буду продолжать слать подобного толка донесения генералу Гошу, меня разжалуют. Если не отдадут под трибунал! Три тысячи чертей, это не повод для ухмылок, - накинулся он на Симона, не сумевшего вовремя придать своему лицу выражение должной скорби. – И тут мертвецы? – Юмбер поморщился, глядя не телегу. - Это ваша застава, - мстительно разъяснил Кадье. - Славно. Если вы так потешаетесь, представляю, как счастлив мэр города. Гражданин Рено, после истории в Лозье я сдержался, но теперь я начну расстреливать этих бретонских ублюдков. И мне плевать, насколько мирными они будут выглядеть. За каждого моего солдата – десять крестьян, и посмотрим, как долго протянет это восстание!

Альбер Рено: - Это гражданин Кадье, - Рено невозмутимо отрекомендовал Симона взбешенному генералу. – Занимается оценкой собственности «бывших», выставляемой на национальные торги. Не ссорьтесь, вы занимаетесь одним делом. Чем больше людей вы убьете, тем больше домов он продаст. Лицо Юмбера вытянулось. «Извини, гражданин, у меня тоже поднакопилось желчи. Не ты один зол, но срывать свою злость на соратниках не стоит». - Ладно, пошутили, и хватит. Коней на переправе не меняют, Жан-Жозеф, я уже к вам привык, поэтому генералу Гошу напишу сам. В Париж, если потребуется, тоже. К вопросу «что осталось от вашей кавалерии?», который я уже задавал, присовокупляю вопрос «что удалось спасти из пожара?». Полагаю, что немного. Солдатам придется потуже затянуть пояса. Или подавить восстание в самое ближайшее время. Лично мне нужно два дня на последнюю попытку заключить перемирие. Если ничего не выйдет, поступайте по-своему. Через две недели я дам вам возможность разбить шуанов, гражданин. Но если вы не справитесь… Альбер меланхолично пожал плечами. - Тогда напомните мне о том, что вас пора отдать под трибунал.

Симон Кадье: Симон молча раскланялся с генералом. Старорежимно, быть может, но к дружескому рукопожатию ситуация не располагала. Надо же, а гражданин чрезвычайный уполномоченный не отказался от идеи с перемирием даже после того, что сегодня устроили шуаны в Сен-Брие. Занятная настойчивость. Идущая, к сожалению, вразрез с планами Кадье. Но после смерти капитана Гапена, оценщику, к сожалению, нечего было противопоставить намерениям Рено. Что ж, подождем. И будем уповать на то, что вдохновленные успехами инсургенты откажутся от предложений республики. Обещание, данное Рено Юмберу, заинтересовало Симона куда больше. Через две недели шанс разбить шуанов? Уверенное заявление, а Кадье уже успел убедиться в том, что комиссар слов на ветер не бросает. Любопытно. Даже очень любопытно. И если генерал и правда сделает это, что будет с Джудит д’Арсон? Обещание Рено впечатлило не только гражданина оценщика, но и самого Юмбера. - Вы так уверенно говорите… не о трибунале, а о возможности разбить шуанов, - поморщился бравый офицер. – Почему именно через две недели? У вас есть план, о котором мне неизвестно? Для того, чтобы реабилитироваться в глазах командования и республиканских властей, Юмбер был готов принять даже помощь дьявола, если оный существует.

Альбер Рено: - У меня есть план, - согласился комиссар. – И план секретный. Я доверяю вам, Жан-Жозеф... Альбер бросил быстрый пронзительный взгляд на Кадье, пытаясь решить для себя, доверяет ли он гражданину оценщику. И пришел к выводу, что нет. Этот тип следует зову собственной выгоды (или пусть даже интересам своей комиссии, но уж больно извилистым путем). И делиться с Кадье историей о подложных приказах, отправившихся к роялистам вместе с чудом сбежавшим из плена англичанином, гражданин чрезвычайный уполномоченный не собирался. Слишком многое поставлено на карту. - … Доверяю, но кто угодно может проболтаться кому угодно, в том числе и ваши офицеры – подружкам, а тут, в Кот-дю-нор уши имеются и у пуховых перин, и у придорожных кустов, и любые слухи тут же добираются до партизан. Поэтому поговорим о наших планах… позже, - заключил Рено, для которого физическое уничтожение отряда Вильнева все еще оставалось последним средством. К сожалению, в свете сегодняшних событий, оно из «последнего» грозило превратиться в «единственное».



полная версия страницы