Форум » Зарисовки партизанской войны » Поучительный экскурс в чужое прошлое и собственное будущее » Ответить
Поучительный экскурс в чужое прошлое и собственное будущее
Оуэн Грэй: Время: 27 декабря 1794 года Место действия: Ричмонд, Блекней-холл Участвуют: Оуэн Грей, Персиваль Блекней ака Алый Первоцвет
Ответов - 17
Оуэн Грэй: Исчезновение французской маркизы прямиком из Бата и почти что из-под венца наделало много шуму. Иносказательно, разумеется, говоря, потому что подобные пропажи не принято предавать огласке. Что не означало, конечно же, что Шарлотту не пытались искать. Безуспешно. - Может быть, ее похитили? - высказала предположение отчаявшаяся леди Элизабет. – Эти людоеды, которые именуют себя французским правительством. Кон-вент, - последнее слово жена лорда Сесила произнесла с заметным отвращением. – Боже мой, они отвезут ее во Францию и отрубят бедняжке голову! Не такая уж абсурдная идея, учитывая слухи о злопамятности и кровожадности республиканцев, расхожие среди французских роялистов. Слухи не беспочвенные, вероятнее всего. Ведь именно так в будущем Бонапарт поступит с герцогом Энгиенским. Похитит, перевезет во Францию и расстреляет. - И что же вы предлагаете делать, душа моя? Обратиться к правительству с просьбой закрыть порты и досматривать суда? – хмуро вопросил граф Солсбери. - Хорош же я буду, если окажется, что девушка просто решила прогуляться в Шотландию в обществе какого-нибудь ушлого молодчика… Простите, сэр Оуэн, я ни в малейшей мере не пытаюсь оскорбить маркизу де Монтерей. Я всего лишь в полной растерянности в отношении направления ее поисков. Может быть, она что-то говорила вам? Как близкому другу и… м-мм… жениху? Оуэн старался вспомнить. Но, откровенно говоря, кроме интереса мадемуазель де Монтерей к особе графа де Пюизе, ничего не приходило Лорду Грею в голову. Тогда он на свой страх и риск отправился расспрашивать графа Жозефа. Де Пюизе, однако, не горел желанием оказаться в центре возможного некрасивого скандала. Поэтому он предпочел солгать молодому англичанину и откреститься от своего соучастия в исчезновении Шарлотты. - Не скрою, сударь, маркиза встречалась со мной и задавала много вопросов о том, что происходит во Франции. Боюсь, я не смог дать на эти вопросы удовлетворяющие мадемуазель ответы, - отвечал граф уклончиво. - Вы полагаете, не получив эти ответы от вас, Шарлотта могла бы… - Я не склонен полагать что-либо, сэр Оуэн, однако меня удивляет, право, что вы так мало знаете о прошлом своей невесты. Быть может, эти знания помогли бы вам сейчас… Прошлое. Когда у него была возможность, лорд Грей ни о чем не спрашивал. Теперь спрашивать было не у кого. Или… «Баронет Блекней! – внезапно осенило Оуэна. – Тот экстравагантный джентльмен, что якобы привез Шарлотту в Англию. Он должен хотя бы что-нибудь знать»… В погоне за ответами лорд Грей покинул растерянную чету Солсбери, вернулся из Бата в Лондон, а оттуда немедленно отправился в Ричмонд, в поместье Блекней. Уповая на чудо и на то, что сэр Перси, славящийся своими непредсказуемыми выходками и любовью к путешествиям, рождество все же встречает дома в кругу семьи.
Персиваль Блекней: Жить двойной жизнью одновременно увлекательно и обременительно. Но каждый выбирает сам, и сэр Перси сделал свой выбор пять лет назад. И если о чем-то с тех пор пожалел, то лишь о том, что тех, кого ему не удалось спасти, насчитывается гораздо больше, чем тех, чью жизнь неуловимый Алый Первоцвет вырвал из-под ножа гильотины. Героем английский баронет со странными привычками себя не чувствовал. И тем более не желал героем выглядеть. Экстравагантный, язвительный, ироничный, истинный денди, в голове которого главенствующее место занимают пари, клубы и ставки на бегах. Революция во Франции? Господи, нет ничего скучнее! Именно таким он предстал перед лордом Греем. Тем более что о самом лорде в свете ходила примерно такая же слава. Славный молодой человек, ничем не примечательный, кроме умения с толком покутить. «Славный молодой человек» выглядел усталым и встревоженным. Сэр Перси неодобрительно глянул на сбившийся на бок шейный платок гостя. Ого-го, дело, кажется, серьезное. Явиться в гости со смятым платком это все равно, что явиться ко двору без штанов. Ужасная неловкость, непростительная. - Друг мой, - друзьями эти двое не были, они и знакомы-то были шапочно, где-то когда-то кто-то мимоходом представил мужчин друг другу. Но баронет часто бывал фамильярен и даже развязен в общении, полагая это своего рода визитной карточкой образа, удачно скрывающего его истинный облик. – Дорога, я вижу, изрядно вас потрепала. Не желаете ли пообщаться с моим камердинером прежде, чем я приглашу вас к чаю?
Оуэн Грэй: Сэр Оуэн был бы рад привести себя в порядок, - поездки зимой по английским дорогам не входили у местных жителей в число приносящих удовольствие, - но его не оставляло ощущение, что каждая минута, проведенная у зеркала или в обществе камердинера – это минута, отнятая у жизни его невесты. Вдруг ей угрожает опасность? Поэтому он ответил на любезное предложение баронета Блекней учтивым, но настойчивым отказом. - Понимаю, что попираю все приличия, сэр Перси, но у меня к вам не чайный разговор. И мое потрепанное платье ему не помеха. Начинать не чайные разговоры – дело не такое уж простое. Оуэн отдавал себе отчет, что может получить в ответ вовсе не подробности прошлого Шарлотты, а изумленное «сэр, никак не возьму в толк, о чем вы говорите». Особенно, учитывая прославленные в лондонском свете манеры собеседника. - Видите ли, баронет, моя свадьба внезапно расстроилась. И я хотел бы узнать причины этого несчастья…
Персиваль Блекней: Если гость ставил своей целью удивить хозяина, то он своей цели достиг. Сэр Перси выронил лорнет и картинно поднял брови домиком. «Это похоже на вызов? Но какого черта?» Сам баронет был давно и счастливо (надо полагать) женат, так что из-за адюльтеров его давненько не приглашали стреляться. Он даже на всякий случай заглянул через плечо лорда Грея, надеясь обнаружить на посыпанной гравием дорожке своего безукоризненного английского парка еще кого-нибудь. В таких делах, знаете ли, полагаются секунданты. Однако дорога была пуста, сэр Оуэн приехал один. - Вы хорошо себя чувствуете, милорд? – участливо осведомился Блекней. – То есть, я понимаю, что не очень, коли вы говорите, что расстроившаяся свадьба – несчастье. Но ума не приложу, друг мой, причем тут я?!
Оуэн Грэй: - О, я вовсе не имел ввиду… - Молодой человек запоздало сообразил, сколь двусмысленно прозвучали его слова. – Что причина моих злоключений – вы, сэр Перси. Просто, видтите ли… Мою невесту зовут мадемуазель Шарлотта де Монтерей. Это имя вам ничего не говорит?... Я знаю, что некоторые тайны не поверяют первому встречному, - добавил он торопливо, заметив, что в тонкой улыбке собеседника мелькнуло что-то сардоническое. – Например, все эти разговоры об Алом Первоцвете. Я ничего не хочу о нем знать и не стану спрашивать. Но моя невеста пропала. Пропала, понимаете. И я, и ее опекун лорд Сесил теряемся в догадках. Единственная ниточка, что у меня есть, - разговор с графом де Пюизе. Он уверяет, что маркиза расспрашивала его о делах во Франции, и полагает, что ее исчезновение как-то связано с прошлым мадемуазель. И вот я приехал к вам, сэр Перси. В надежде на то, что вы что-нибудь знаете… Об этом самом прошлом. Лорд Грей, выговорившись, перевел дух. Кажется, он выглядит законченным недоумком. Если баронету вздумается его высмеять, сейчас самый подходящий момент.
Персиваль Блекней: - Шарлотта де Монтерей, - тихо повторил Алый Первоцвет. Он помнил их всех, и тех, кому помог, и тех, кому пытался, но не смог. Мари Жерар, горничную свой жены, приставленную к Маргарите КОБом, помнил тоже очень хорошо. Как и удивительную метаморфозу, произошедшую со служанкой булочницы в обществе парижских роялистов. Тогда он сумел помочь юной дочери маркиза де Монтерея избежать гильотины. Но не сумел помочь французской королеве. Его личное фиаско. Вряд ли понимание того, что проиграл не только он, сэр Перси Блекней, но и многие другие не менее достойные люди не смогли свершить невозможное, является достаточным утешением. - Я скажу вам откровенно, милорд, - баронет старательно подбирал слова. Да он и сам не знал пока, что именно может оказаться важным для собеседника. И для поисков исчезнувшей маркизы де Монтерей. - Прошлое этой девушки таково, что никто в здравом рассудке не спешил бы к нему возвращаться. В нем остались боль, смерть и потери близких людей. Поверьте, чтобы она бежала от вас и того будущего, что вы могли бы ей предложить, к своему прошлому, совершенно немыслимо. Если только… Нет, не думаю, - сэр Перси негодующе взмахнул лорнетом, - Отец мадемуазель погиб, и это всем известно. Вряд ли граф де Пюизе мог бы даже случайной обмолвкой внушить миледи призрачную надежду на то, что это не так.
Оуэн Грэй: - О нет, если бы Шарлота решила, что ее отец каким-то чудом выжил, она рассказала бы мне об этом, - с пылкой уверенностью влюбленного заявил сэр Оуэн. «А может быть и нет, - добавил вкрадчиво неприятный голосок запоздалого сомнения. – Она ведь не захотела говорить о своем прошлом…» Лорд Грей растерянно провел ладонью по лицу, припоминая подробности того осеннего дня, когда он впервые поцеловал мадемуазель. Как раз тогда граф де Пюизе приехал в Хэтфилд Хаус, чтобы болтать о своем драгоценном бретонском восстании и пригласить их всех в Бат. Счастливые воспоминания, кажется, заслонили собой что-то еще, куда менее приятное. Что-то важное… …Она услышала имя. Переспросила. Потом еще раз. Сказала, что знала этого человека и рада, что он жив... Имя ускользало, но Оуэн не предполагал тогда, что ему стоит запоминать имена совершенно незнакомых ему людей, особенно соратников де Пюизе. Каково бы ни было их с маркизой де Монтерей знакомство, разве это повод исчезнуть бесследно, бросить все и всем рискнуть. Да и есть ли вообще связь?! - И все же моя невеста исчезла, - повторил молодой человек почти жалобно. – Если она отправилась не во Францию, то куда? Боже мой, я готов следовать за ней хоть на край света, но… Собственные слова внезапно показались Оуэну «пророческими». Он любит Шарлотту и готов следовать за ней на край света, что если сама Шарлотта рассуждала так же. Только последовала… за другим мужчиной? - Сэр Перси, я понимаю, что есть темы, затрагивать которые недостойно. Но, учитывая обстоятельства… Скажите, в прошлом мадемуазель… Может быть, остался кто-то… - лорд Грей глубок вздохнул, набираясь мужества. – например, возлюбленный или жених?
Персиваль Блекней: - Ну и вопросы вы задаете друг мой, - вздохнул баронет, чувствуя, что одним только чаем дело не закончится, пора браться за напитки покрепче. Он не стал бы отвечать. Такие подробности надо вовремя выспрашивать у самих женщин, а не носиться за ними по чужим гостиным. Не стал бы. Если бы не угроза, возможно нависшая над жизнью неосмотрительной француженки. То, что упорства мадемуазель де Монтерей не занимать, Алый Первоцвет уяснил еще во время их первой встречи. Увезти ее из Парижа в Англию в то время, как сама «Мари Жерар» желала ехать в Вандею и увидеться с отцом, было непросто. И еще неизвестно, как повернулось бы дело, если бы не известие о гибели «гражданина Оливье», который, конечно же, был не Оливье. И не Рено, хоть этим именем он однажды представился Маргарите Блекней. Но то, что между многоликим эмиссаром вандейских мятежников в Париже и дочерью маркиза, как говорится, «искра проскочила», трудно было не заметить. Стоп, а с чего, собственно, он тогда решил, что «гражданин Оливье» погиб? Так складывались обстоятельства, в этом не сомневался граф де Басси, так было удобнее всего для самого сэра Перси, потому что КОБ наступал им на пятки, а спасать надо было не одну, а сразу трех женщин. Одна из которых была его собственной женой. - Даже не знаю, что вам ответить, - хозяин, не скрывая сочувствия, глянул на взволнованного гостя. Женщины… Сколько же от них волнений… - Но рискну предположить, сэр Оуэн, что весной девяносто третьего в Париже мадемуазель де Монтерей нравился один человек. Он погиб. Или, во всяком случае, тогда его соратники думали, что он погиб.
Оуэн Грэй: Слова баронета как нельзя лучше перекликались с мыслями самого лорда Грея. - А что, если он не погиб? Это человек? – мрачно уточнил он, охваченный запоздавшими на полтора года муками ревности. – Или, что если маркизе солгали, что он жив?! Сомнительное утешение, ведь де Пюизе, - а речь наверняка идет о нем, - явно случайно обмолвился. Граф Жозеф был больше озабочен восхвалением своих соратников, чем чувствами Шарлотты. А если предполагать, что солгали самому графу… Нет это слишком сложно. Реальность проще. И куда мучительнее. Сэру Оуэну непросто было вот так вот с ходу примириться с осознанием того, что в сердце маркизы де Монтерей он занимал куда меньше места, чем надеялся. - Значит, она могла уехать. Бросить все, покинуть Англию тайно, и тем самым избавить нас обоих от лишних объяснений… Это французский господин – счастливчик. А ваш покорный слуга, видимо, непроходимый глупец. Я благодарю вас, сэр Перси, вы раскрыли мне глаза…
Персиваль Блекней: - И что же вы собираетесь делать, друг мой? – Баронета Блекней внезапно охватило раздражение. Уж больно несчастным выглядел разочаровавшийся в светлых чувствах лорд Грей. - С раскрытыми моими стараниями глазами. Любовь эгоистична, с этим не поспоришь. Но если незадачливому «жениху» так быстро расхотелось следовать за маркизой де Монтерей не только на край света, но и много ближе, невелика цена подобному надуманному чувству. - Независимо от мотивов, определивших решение миледи, она в опасности, сэр Оуэн. В Бретани идет война. Гражданская война, самая жестокая и кровавая из возможных. Вы можете, конечно, с чистой совестью вверить дальнейшую судьбу девушки «удачливому французскому господину». Это безопасно и благоразумно. И прекрасно объясняет, почему Шарлотта де Монтерей в конечном итоге выбрала не вас. «Не исключено, что стреляться все же придется, - подумалось Алому Первоцвету. – Надо будет предупредить Маргариту, что мне предлагают главную роль в очередной местечковой трагедии».
Оуэн Грэй: - Да как вы сме… - вскинулся было лорд Грей, но в последнее мгновение успел сдержаться. Глупо вымещать свое раздражение на постороннем человеке. Тем более, что по сути баронет Блекней прав. Жалея себя, он, Оуэн Грей, позволил себе забыть об опасностях, угрожающих, быть может, маркизе де Монтерей. - Я не знаю, что я буду делать, сэр Перси. Я люблю Шарлотту и всей душой желаю помочь ей. Но ведь одной болтовней, как говорят в народе, сыт не будешь. Я никогда не был в Бретани, первый же встречный, услышав мой французский, признает во мне иностранца. Я даже имени своего удачливого соперника не знаю. Если вы, конечно, не потрудитесь мне его назвать. Но я все равно поеду, - заключил Оуэн. – Хотя пока еще ума не приложу, на чем и как. «Но если Шарлотта смогла как-то решить этот вопрос, неужели я не справлюсь?» От мысли, что придется сесть на корабль и куда-то на нем плыть, у лорда Грея неприятно свело скулы. Будучи служащим министерства снабжения флота, молодой человек при этом не мог похвастаться стойкостью к морским прогулкам. Господи, может быть мадемуазель все еще в Дувре или Портсмуте? Ведь в декабре мало кто рискует выйти в пролив.
Персиваль Блекней: Баронет Блекней задумался. - Видите ли.. Имя… С этим имеются некоторые сложности. Летом девяносто третьего роялисты, обитая в Париже на нелегальном положении, меняли имена и документы чаще, чем сорочки. И «гражданин Оливье» не был исключением. Как не был, вероятнее всего, и гражданином Оливье. - Я боюсь, я не знаю настоящего имени того господина, о котором мы с такой экспрессией сейчас беседуем. Я могу только сказать, как он выглядит. Он, хм… похож на вас, милорд. Сэр Перси, признавая свою несостоятельность, развел руками. - И все же это имя должно было прозвучать. Где-то в присутствии маркизы. Какая, однако, незадача. Что до корабля… Тут я мог бы посодействовать вам, сэр Оуэн. У меня есть яхта «Полуденный Сон», - вы, верно слышали, что я из тех чудаков, что любит путешествовать. Так вот, я с удовольствием уступлю ее вам. Капитан – достойный джентльмен, и знает свое дело. «А главное, хорошо знает Ла Манш и французский берег, потому что мы часто там бывали». До термидора, покуда терррор не пошел на убыль, Алый Первоцвет систематически наведывался к соседям. Кажется, он слишком рано прекратил свои регулярные поездки во Францию…
Оуэн Грэй: - Это имя прозвучало, - согласился лорд Грей. «Просто я был столь неосмотрителен, что не запомнил его. Поделом» - Из уст графа Жозефа. Я уверен, что теперь, когда я точно знаю, о чем спрашивать, я смогу вынудить месье главного шуана его повторить. А затем немедленно отправлюсь… туда, где прячется от непогоды ваша яхта, сэр Перси. Что бы ни случилось, я ваш должник, баронет. Думать о том, что если что-то действительно с ним случится, долги чести, впрочем, как и любые иные его долги, навсегда останутся нерозданными, Оуэн сейчас не хотел. Сейчас важнее было исхитриться и как-то решить все проблемы, уже озвученные предусмотрительным собеседником. Он говорит по-французски с акцентом, совсем не знает местности, а, главное, явится из страны, с которой эта проклятая французская республика находится в состоянии войны. Как будто остались еще страны в Европе, с которыми у французов нынче мир! В любом случае он наверняка столкнется с гражданами при исполнении, вероятнее всего столкнется быстро. И что тогда? - Когда вы путешествовали по Франции, сэр Перси… Как вы себя вели? – спросил молодой человек, сообразив, что сейчас он нуждается не только в яхте баронета, но и в его совете.
Персиваль Блекней: - Я вел себя вызывающе, сэр Оуэн, - усмехнулся Алый Первоцвет. «Но мой стиль поведения вряд ли вам подойдет, ибо требует определенных навыков. Лицедейства». Лорд Грей, насколько успел уже понять баронет, хорошим притворщиком не был. - Вызывающе и панибратски. Чернь это любит, и, не побоюсь этого слова, уважает. Знаете что, почему бы вам не заняться коммерцией? Я слышал, после казни якобинцев патриоты ценятся куда меньше проходимцев с туго набитыми кошельками. Деньги не пахнут, вы хотите подзаработать на том хаосе, что творится в стране. Одевайтесь броско и дорого, сорите ассигнатами, будьте нахальны и эксцентричны… Если бы сэр Перси мог сейчас видеть гражданина Кадье, он, без сомнения, указал бы на него жениху Шарлотты, как на пример для подражания. - Попросите в министерстве дипломатический паспорт, выдумайте себе миссию, чем нелепее, тем лучше. И поезжайте. Слабостью граждан является тот факт, что они воспринимают своих врагов слишком серьезно. Паяц по определению не может быть опасен. Так станьте паяцом.
Оуэн Грэй: - Дипломатический паспорт, миссия. Все это время. А есть ли оно у меня? – Не скрывая волнения, переспросил лорд Грей, живо представляя, как хорошенькая головка его несостоявшейся невесты катится в корзину у подножия гильотины. «А еще республиканцы людоеды и пьют кровь христианских младенцев Да-да, в лондонских салонах чего только не наслушаешься!» В общем, если не паниковать, совет баронета звучал довольно здраво. Пруссия недавно заключила с Францией сепаратный мир, сэр Оуэн полагал, что его связей окажется вполне достаточно, чтобы раздобыть себе прусский паспорт. Какие-нибудь банально-торговые дела, подкрепленные щедрыми взятками, сделают покладистыми даже людоедов. Эта поездка – почти приключение, о котором постфактум можно похвастаться где-нибудь в клубе. Если бы не Шарлотта. Господи, ну зачем она в это ввязалась? Уязвленная гордость вновь подняла было голову, но молодой лорд старался впредь держать себя в руках. Слова сэра Перси – всего лишь слова, кто знает, какова истина?
Персиваль Блекней: - Как бы дурно не обстояли дела во Франции, - вздохнул Алый Первоцвет, - я не думаю, что маркизу де Монтерей схватят и заточат сразу же по прибытии на родину. Времена, к счастью, немного не те. Если, конечно, - добавил он, мгновение поразмыслив, - граф де Пюизе не втянул девушку во что-то, по мнению граждан противозаконное. Я слышал, этот господин не слишком разборчив в средствах, прикрываясь без сомнения достойной целью. Шпионы, курьеры… В наши дни не существует, кажется, такого рода дел, которые женщины не могли бы исполнять наравне с мужчинами. Рассуждая о текущем моменте, баронет почувствовал внезапно, что куда важнее приободрить собеседника, чем лишний раз рисовать ему картины опасностей, подстерегающих мадемуазель де Монтерей. - Послушайте, сэр Оуэн, коли уж мы заговорили о привязанностях маркизы, я не претендую на истину в последней инстанции, и не советую вам отчаиваться раньше времени. Мадемуазель еще очень юна, два года назад она была в сущности девочкой, попавшей в ужасные жизненные обстоятельства. Трудно судить об ее чувствах, может так оказаться, милорд, что любит она как раз вас, а «гражданин Оливье» всего лишь сказочный принц, чудом воскресший. Наивное надуманное увлечение, понимаете? Столкновение с реальностью отрезвит вашу невесту и поможет сделать правильный выбор. Почему бы вам не верить в лучшее?
Оуэн Грэй: - Вы великий утешитель, сэр Перси, - невесело усмехнулся Оуэн. Баронет Блекней был безукоризненно логичен, нелогичным оставался сам лорд Грей. Простительное влюбленному состояние. Молодой человек не мог сказать сейчас, готов ли он простить Шарлотте ее предательство, совершенно не важно, чем продиктованное. Одно он знал наверняка – он хочет узнать правду из первых рук. Если ради этого придется рискнуть головой – так тому и быть! - Вы предлагаете довериться Провидению, я так и поступлю, милорд. Я немедленно отправляюсь объясниться с графом де Пюизе, а затем через пролив в Бретань. Надеюсь, мы еще увидимся, - изобразил приличествующую случаю беспечность Оуэн. Все же хорошо воспитанный англичанин, к тому же потомственный лорд, должен беседовать о смерти так же невозмутимо, как о партии в крикет. В последнем случае допустимо проявлять даже больше волнения. Эпизод завершен
полная версия страницы